Главный противник

Рассказ деда я помню так же хорошо, как и день, в который его услышал. Шедший рядом бледный ещё Михась спросил тогда старого лесника:

– И зачем ты дом поджёг, старый? Знаю я этот посёлок, его часто «Рублёвка-мини» звали. Ну ладно, хозяева первостатейное ворьё, но там же по соседству персонал живёт, они-то не при делах!

Чернов упрямо мотнул головой, видно, о посторонних он тоже думал. Однако всё же в голосе его не было ни капли сомнения:

– Никого там не было, я участок проверил в оптику ещё издали. Сбежали все…

Старик, ускорив шаг, заторопился к выходу, таким образом прекращая неприятный для себя разговор. Однако уже на пороге второй пещеры, откуда вёл ход на поверхность, обернулся и добавил, глядя почему-то только на меня:

– Холуй, он не лучше своего хозяина, раз за «бабки» продался, то считай уже покойник. Без совести, да без души жить тошно. Но на мне невинной крови нету…

Глядя старику в глаза, я кивнул, но что-то заставило тогда сказать:

– Это всё до поры, старик… У Судьбы скверное чувство юмора.

У каждого из нас своя правда по жизни, мы до последней крайности отстаиваем её, даже когда подспудно понимаем, что в какой-то момент нас заносит. Вот и в тот раз мы разошлись, оставшись при своих…