Главный разведчик мог стать президентом. Карьера Евгения Примакова

Следили и за самим послом. Резидентуры политической и военной разведок в каждом посольстве имеют собственные каналы шифросвязи с Москвой. И не только посол, но и министр иностранных дел не узнают, что передают оба резидента своему начальству, как оценивают деятельность посла и посольства. Следивший за нравами в советской колонии офицер безопасности любому мог сломать жизнь, добиться, чтобы его вернули на родину. И нельзя было возразить, и нельзя заступиться, потому что КГБ был властью анонимной. Никому не говорили: вас отзывают, потому что вами недоволен КГБ. Просто объявляли: центр считает целесообразным вернуть вас в Москву. И все.

Примаков это отменил. Служба внешней контрразведки нужна, но только та, которая реально работает и находит агентов чужой разведки. А они есть…

Примаков незаметно для себя легко усвоил несколько правил работы в Ясенево. Одно из них — служебные бумаги класть лицевой стороной вниз, чтобы не видно было, что это за документ. Эта привычка впиталась в Примакова, и когда он пришел к президенту уже в роли премьер-министра и увидел, что их снимают телекамеры, он автоматически перевернул документ шапкой вниз.

Умение быть аккуратным с бумагами вырабатывается раз и навсегда. Равно как и привычка в разговоре даже со своими коллегами агента называть его кодовым именем, кличкой. Подлинное имя агента называть не принято даже в защищенных от прослушивания помещениях.

Еще одно правило — когда выходишь из комнаты, куда бы ни шел, надо все документы убрать в сейф. Такова производственная этика.

Правда, Евгений Максимович в силу занимаемого положения был избавлен от необходимости, уходя, не только запирать комнату, но и опечатывать ее личной печатью. В его приемной всегда кто-то дежурил. И уничтожением секретных бумаг Примаков тоже мог не заниматься.

Все остальные офицеры разведки знают, что старые газеты еще можно выбросить в мусорное ведро, а исписанные листы бумаги, чтобы на них ни было написано, складываются в коробку, которая стоит в сейфе. Раз в неделю офицеров обходит дежурный по отделу и спрашивает: можно забрать коробку? Весь бумажный мусор сжигается под бдительным взором сотрудников службы внутренней безопасности.

А вообще-то в разведке ненужных бумаг не бывает. Каждая бумага учтена и является частью какого-то дела, в которое и должна быть возвращена…

Служебные кабинеты убираются только в присутствии офицера. Уборщицу, хотя это тоже проверенные люди, никогда в комнате одну не оставят. В шесть вечера рабочий день заканчивается, и сразу же начинают запускать уборщиц. В каждом подразделении остается дежурный — кто-то из молодых офицеров, который открывает ей один кабинет за другим, стоит рядом с ней и наблюдает за уборкой. Она выходит, он закрывает дверь, опечатывает своей печатью и только тогда открывает следующую комнату.

Если кто-то из офицеров задержался на рабочем месте, дежурному легче. Уборщица сама заглянет:

— Можно?

Если ей упаковку импортного чая, из командировки привезенного, подарить, она лучше уберет, пепельницу сама вынесет.

Но эти меры безопасности не спасают от провалов. Разведка несла в себе все пороки КГБ, начиная с анкетного подхода к подбору кадров. Многие молодые люди, стремившиеся на работу в КГБ, рассматривали Первое Главное управление как вожделенное выездное место. Основным стимулом была возможность поехать за рубеж. Этот органический порок, от которого были свободны только советские разведчики первого поколения, добившиеся громких успехов, в значительной степени породил провалы последних десятилетий.

Кто изо всех сил пробивался в закрытое учебное заведение, которое готовило кадры для Первого Главного управления КГБ СССР?

Во-первых, сотрудники территориальных органов КГБ, сумевшие доказать начальству, что они заслужили право работать за границей.

Во-вторых, молодые партийно-комсомольские работники, которых по решению ЦК переводили в КГБ «на укрепление органов».

В-третьих, выпускники институтов и университетов, обладавшие бесспорным, с точки зрения кадровиков, достоинством — хорошей анкетой. Преимуществом пользовались отпрыски знатных партийно-государственных родов, а также «дети рабочих и крестьян», отличившиеся на комсомольской работе.

Соответственно, перспектива лишиться выездной работы, вернуться на родину навсегда из-за чьего-то провала, или по причине недовольства начальства, или в результате того, что кому-то надо уступить завидное место больше всего пугала анкетных офицеров первого главка. И те, для кого потеря заграничных командировок была вовсе невыносимой, бежали один за другим… В последние десятилетия разведчиков покупали не идеями, а деньгами.

Что докладывают начальству?

— Вы думаете, разведка — это на пузе ползать? Или тайниковые операции проводить? Или проверяться, чтобы за тобой не было наружки? — весело говорил мне Примаков, когда я спросил его, что же ему нравилось в разведке. — Это все тоже есть в работе разведчика. Но руководители разведки главным образом занимаются аналитической работой. Ведь добыча информации — это же не самоцель.