Главный шлюз

Обе стороны открыли бешеный огонь друг по другу, и, хотя калибр пушек батареи был крупнее, на стороне врага оставалась скорострельность. Полевые экраны врага полыхали розовыми разводами, когда в них ударяли разогнанные до безумных скоростей болванки из моноатомного материала. Оптическая система на посту Гайера показала корабли противника так близко, что стали видны сетчатые панели, вырабатывавшие защитное поле.

Отработав пушками, перехватчики сбросили несколько магнитных бомб и ушли на новый разворот.

Гайер видел, что бомбы, сброшенные второпях, из-за противодействия батареи идут мимо грузовых транспортов, однако неожиданно страшный удар потряс судно-лидер, и на панели поста лейтенанта погас один из ситуационных экранов.

Гайер с тревогой стал прислушиваться, не прервется ли гудение реактора, однако тот продолжать работать, как прежде.

Когда перехватчики начали очередной заход, им отвечала лишь половина батареи. К тому же одна пушка лихорадочно частила, а вторая, напротив, стреляла вдвое реже.

Помимо этого множества перебитых магистралей баржи травили наружу рабочие жидкости и газ.

И вновь оптика показала Гайеру врага настолько близко, что он сумел разглядеть, как некоторые из защитных панелей едва мерцали, не справляясь с перегрузками, а значит, работа зенитной батареи не прошла даром.

На новом заходе четверка перехватчиков задавила оставшихся зенитчиков дружным залпом, да так, что их баржа, также наполовину заполненная грузом, едва не переломилась. Взметнулись фрагменты ее корпуса, завалились надстройки, а перехватчики, развернувшись накоротке, ринулись к судну-лидеру, чтобы расстрелять его с близкой дистанции.

Теперь лейтенанту уже не требовалось увеличение, и он наблюдал приближающиеся цели через штатную прицельную панораму.

Через мгновение автоприцеливание захватило две цели. Лейтенант движением зрачков выбрал правую и вдавил кнопки спуска. Раскаленные снаряды понеслись навстречу цели и вскоре запрыгали, словно шары, натыкаясь на плотно сомкнутые поля. Лейтенант машинально добавил огня, расходуя боезапас в сменном магазине, и пара снарядов все же прошла сквозь ослабевшее поле последнего перехватчика.

Сверкнула вспышка, и перехватчик потерял управление, но не успел лейтенант порадоваться нежданной удаче, как пришел ответ в виде мини-ракеты. Она пробила усиленную броней стенку и, пройдя над головой лейтенанта, вонзилась в перегородку позади него, увязнув в прочной шпангоутной конструкции. В пробоине, пузырясь, стала застывать герметизирующая пена, и в этот момент из десантного отделения на третьей барже начали выпрыгивать из ячеек «пегасы».

Если бы они попытались вступить в бой сразу, свежие «кортелы» их попросту разорвали бы. Но теперь, пощипанных артиллерией и оборонительными ракетами, их можно было если не перебить, то хотя бы отогнать, – до перехода конвоя на сверхскорость оставалось несколько минут.

«Пегасы» не раздумывая стали сокращать дистанцию, открывали огонь с малых дистанций. Перехватчики им отвечали, но вяло – сказывались усталость пилотов и замедленность отяжелевших от повреждений систем управления.

Однако отступать перед устаревшими, малопригодными для боев в космосе аэрокосмическими штурмовиками пилоты перехватчиков не хотели, и вокруг несшегося сквозь пространство конвоя началась свалка.

Но ничего этого лейтенант Гайер не видел. Он развернулся в кресле и как завороженный смотрел на подрагивающие рулевые сопла вдруг отказавшего механизма ракеты, который должен был включить режим самоликвидации, но не включил. Еще немного подергавшись, сопла замерли, а лейтенант, опомнившись, вернулся к прицельной панели и увидел, что два перехватчика уходят прочь, а оставшиеся три из шести «пегасов» торопливо встают на жесткие сцепки – забраться в ячейки времени не было, вокруг уже сгущался фиолетовый туман, что говорило о начале перехода конвоя на сверхскорость.

41

Два дня Брейна никто не беспокоил, и он восстанавливался после ареста и всего того, что с этим было связано. К его услугам были полные шкафы с пищевыми картриджами, ТВ-бокс с трехмерной панелью и целый чемодан приличной одежды, которую ему привез Чаки.

Когда Брейн, рассмотрев обновки, поинтересовался, кто их выбирал, бандит лишь пожал плечами. Впрочем, Брейн и не настаивал, все вещи пришлись по размеру, и он любовно развесил их в шкафу, невольно подумав, что они, возможно, взяты из чьего-то шкафа, ведь никаких бирок на них не было. А возможно, этот набор переходил от одного одноразового наемника к другому, так и оставаясь, по большей части, «ненадеванным». А то, что угадали с размером, так у многих спецов похожие фигуры.

Проснувшись очередным утром, Брейн поборол в себе желание поваляться еще и, встав с удобной кровати – не слишком мягкой и не слишком жесткой, направился к входной двери разбирать баррикаду, которую он выстраивал на ночь, чтобы возможные ночные визиты не оказались для него сюрпризом.

Ничего особенного – стул, на нем пара пластиковых коробок с кое-какой посудой. Один слабый толчок – и система поднимает тревогу.