Главный свидетель

– Для человека на костылях здесь не слишком-то разгуляешься, чтобы можно было что-либо спрятать.

Пистолет он нашел в первое утро их совместного проживания в сумке с детскими пеленками. Она возилась на кухне, а он в это время просматривал все вещи, чтобы раскрыть тайну, покрытую мраком. Ей и в голову не приходило, что он полезет туда. Значит, и в самом деле, она постоянно врет, и ситуация совсем не так безобидна, как хочется представить.

Естественно, Кендал очень расстроилась, увидев его с оружием в руках. Она долго распекала и упрекала его за то, что он роется в чужих вещах, как он вообще посмел это сделать, а потом решительно потребовала вернуть пистолет. Он нагло рассмеялся ей в лицо, признав, правда, что поступил не очень красиво.

Но хорошо смеется тот, кто смеется последним: все патроны от пистолета она спрятала совершенно в другом месте. Поэтому находка оказалась для него абсолютно бесполезной.

И тем не менее эта бесполезная игрушка порождала ложное ощущение власти над событиями. К своему удивлению, Джон обнаружил, что с оружием чувствует себя гораздо увереннее и спокойнее. А самое интересное, что он уже откуда-то знал вес оружия, вспомнилась его приятная форма и в руке оно лежало совершенно естественно. Джон чувствовал, что умеет обращаться с ним. Даже в отсутствие патронов, он каким-то образом знал всю механику пистолета, умел заряжать и стрелять, нисколько не страшась, наоборот, с каким-то необъяснимым уважением.

Он долго размышлял над этим. Почему он успокаивается, держа в руках пистолет? Откуда эти навыки? Он пытался вспомнить подобный опыт, но провалы в памяти обрекли все на неудачу. Правда, еще теплилась надежда, что пистолет поможет ему хоть что-нибудь припомнить. Поэтому он так расстроился, когда Кендал забрала игрушку.

– А я все равно найду, – упрямо буркнул он.

– На сей раз и не надейся.

– Буду искать, пока не найду.

– Отнюдь.

– Чей он вообще-то?

– Мой.

– Кормящие матери редко носят с собой оружие, Кендал. Зачем тебе пистолет? Неужели ты похитила меня, пригрозив оружием? Может, ты держишь меня в качестве заложника?

Она весело рассмеялась в ответ.

– Как думаешь, сколько ты стоишь? Думаешь, ты очень богат?

Он на мгновение задумался, потом решительно покачал головой:

– Нет, вряд ли.

– Помнишь, ты сам настоял, чтобы я взяла тебя с собой? Не будешь же ты утверждать, что из больницы я забрала тебя насильно?

Да, все верно, подумал он. Она не заставляла его бежать вместе. Значит, предположение о похищении и содержании в качестве заложника летит ко всем чертям.

– Пистолет небось в том же месте, что и ключи от машины?

– А зачем тебе ключи?

– А зачем ты их спрятала?

– Ну, преподнесу я ключи на голубом блюдечке с золотой каемочкой, и что ты будешь с ними делать? – лукаво поинтересовалась женщина. – Ты ведь все равно не сможешь вести машину одной левой.

– Но могу попробовать, черт возьми.

– И сможешь оставить меня и Кевина без средства передвижения?

– Точно так же, как ты собиралась бросить меня при первом же удобном случае, – тотчас парировал он, выразительно взглянув ей в глаза. – Должен же я с чего-то начать.

Надо покончить с этим раз и навсегда.

Кендал соскочила с кровати, подвинула к себе поднос, что лежал на ночном столике. Он подозрительно наблюдал за ее действиями: она достала пластиковую бутылку со спиртовой растиркой: маленькие ножницы и спирт.

– Значит, покончить раз и навсегда? Давай снимем швы с твоих ран.

– Черта с два.

– Да не бойся ты, это не страшно.

– Легко тебе говорить. Швы-то не твои. Почему бы нам не обратиться к врачу?

Кендал смочила спиртом кусочек марли.

– В этом нет никакой необходимости. Швы следует просто надрезать, а затем вытащить пинцетом. Я видела, и не раз, как это делается.

– А я видел операцию на открытом сердце, – возразил он. – Но это же отнюдь не означает, что я могу проделать то же самое.

– Когда это ты видел подобное?

– Обычная метафора. – Джон кивнул на поднос. Сейчас же убери всю эту дрянь подальше. С этими ножницами я тебя к себе не подпущу. Откуда мне знать, вдруг ты перережешь мне вены?

– Задумай я это сделать, выбрала бы более подходящее время – когда ты спишь. Да и не стала бы ждать две недели.

В этом есть свой резон, подумал он. Она, безусловно, хочет от него избавиться, но вряд ли пойдет на убийство.

Во всяком случае, ему так казалось.

– Перестань вести себя как мальчишка и наклонись, – приказала она и уверенно приблизилась. Но он крепко схватил ее за руки.

– Ты, вообще говоря, знаешь, что делаешь?

– Доверься мне.

– Ни за что на свете.

Кендал закатила глаза, сожалея, что придется тратить время на объяснения.

– На поверхности осталось лишь несколько швов. Все остальные раны уже заросли, а швы рассосались.

– Откуда ты знаешь?

– Доктор сказал. – Кендал посмотрела на него сверху вниз открытым и честным взглядом. – Больно не будет, обещаю. Рана уже затянулась.