Главный везунчик королевства (СИ)

— Оживленные люди живут или долго, но очень мирно, почти не вмешиваясь в ход бытия, — произнес мягко Папфель. — Растят детей, тихо работают на низких должностях, уезжают из королевства. Или же сгорают быстро, успевая доделать лишь начатое. Мироздание успевает лишь вздрогнуть, как от комариного укуса.

— Ты научился себя утешать, директор, почему же не даете другим воспользоваться этой дорогой, — я знал, что меня несет, поэтому поднялся с места, намереваясь скрыться в выделенных мне комнатах. Пока не наговорил лишнего.

— Именно поэтому я и пытаюсь остановить других, — я услышал это, уже готовый уходить. — Это дорога в никуда, миррин Гарр.

Больше я не слушал. Вежливо поклонившись, я быстрым шагом направился к выходу из столовой, надеясь, что это не выглядит как бегство.

Уже в коридоре меня нагнал Бестия.

— Не ходи один, — легко пожурил он меня. — Мало ли что. Школа безопасна только для детей.

Да уж. Довольно четкая угроза.

— Мирр Гром, — я остановился. — Ты можешь сегодня научить меня заклинанию? Завтра рано утром я вернусь в город.

Бестия недоуменно пожал плечами.

— Почему бы и нет, — он не стал спорить, хотя явно его подмывало спросить, куда делись планы на еще один день. Но у меня сейчас не было сил даже что-то придумывать.

Мы дошли до моих комнат. Как оказалось, Бестия не весь день потратил на свое бревно, и связал мне веревочный браслетик. Вроде фенечек, что были в моем мире у девчонок-подростков. Парни носили их куда реже, но я безропотно надел.

Бестия показал движение руками, и я повторил. Так вот как бывает, если ты используешь магию, выходящую за пределы бытовой и не относящуюся к твоему дару!

У меня ничего не получалось. Простые движения, простое намерение. Но никак.

Словно я пытаюсь зажечь огонь в обычной зажигалке, держа руку под водой. Вроде бы ничего особенного, у другого же горит! Но даже просто щелкать колесиком под водой совсем иначе, чем над ней. И вот я щелкаю, щелкаю, но даже с амулетом на запястье у меня ничего не выходит.

Зато Бестия устал показывать мне просто так и начал показывать на мне. Ощущения… странные. Будто я моргнул и только, но Бестия находится в другом месте и занят чем-то другим. И вот это ощущение, что он замедляет меня настолько, что может сделать что угодно, мотивировала меня продолжать пытаться. Мерзкое чувство беспомощности. Я ощущал его рядом с Эрис, когда очнулся и рассказал про себя, а в ответ получил почти что требование жениться. Да что там «почти», зачем я продолжаю обманывать себя?

Нахлынула ярость. На себя, так подставившегося с самой большой глупостью. На Бестию с его дурацкими идеями научить меня чуждой магии. На Эрис.

Что же, мне следовало догадаться, что сильные эмоции помогут. У меня вышло. И не просто вышло! Я сумел замедлить Бестию. Секунд на пять, не больше, но больше и не надо было. А вот браслет разогрелся, хоть и нитяной. Чуть не обжег.

— Он будет нагреваться, — извиняющимся тоном произнес отмерший Бестия. — И постепенно нити станут перегорать. Но работать будет до тех пор, пока не сгорит последняя нить. А там я тебе сделаю новый.

— Спасибо, — я постарался улыбнуться как можно искреннее. Как знать, может, это предчувствие, или я просто трусливый параноик… Но мне казалось, что другого амулета от Бестии я не получу.

Мне хотелось пройти еще по школе, вернуться к Вельме и убедиться, что она помнит только как нам хорошо было в постели, но я не смел.

Попрощался до утра с Бестией и лег прямо в одежде на кровать. Спать не хотелось. Я размышлял о том, где сейчас нахожусь. Над уровнем кратера или под ним? Запутался в этих хождениях наверх и вниз. А потом подумал о том, как утром буду прыгать по камням прочь от замка, а в окна на меня будут глазеть дети. И директор. И Вельма. Хотя нет, в библиотеке вроде не было окон?

Библиотека! Я с трудом сдержал смешок. Даже ни одного романа про любовь для учительниц или приключенческой литературы для детей. Даже сказок для малышей нет в этой библиотеке. Как будто они все боятся, что детям станет слишком весело в этой пусть и очень щедрой, но тюрьме.

Морис явно пояснил про заложников. Знают ли это сами дети? Или понимают лишь становясь взрослыми? Да и то не всё.

Я повернулся на бок. Потом на другой. Не спалось совершенно.

В полумраке, который достигался только плотными шторами, а отнюдь не темнотой на улице — крошечное белое светило только еще двигалось к зениту, я видел свою набитую вещами сумку. Я так ничего и не достал оттуда. Стоило ее вообще открывать или нет? Наверное, идти на завтрак в той же одежде было бессмысленно. Как и в целом идти на завтрак.

Я рывком поднялся с кровати и потер лицо. Можно или нельзя. Дурацкие правила для заложников школы, и не важно, какой контракт у заложника — ученический или преподавательский. А я свободный человек. Глава тайного дома, чтобы это ни значило.