Главным калибром – огонь!

– Василий Максимович, будьте любезны, просигнальте на «Рюрик» и «Лену»: командирам вскрыть полученные пакеты, далее следовать по инструкции, – ровно в полдень, когда корабли удалились от японского побережья на приличное расстояние, генерал-адъютант отдал приказ командиру «Победы». – Потом поднимите флажный сигнал «желаю счастливого плавания».

Следуя указанию с флагмана, капитан 1-го ранга Трусов вскрыл толстый пакет, вчитался в первые листы объёмистых наставлений Алексеева. Минут пять спустя командир «Рюрика» оторвался от чтения, пересёкся взглядом со старшим офицером крейсера – кавторангом Хлодовским. Из-за спины Хлодовского выглядывали снедаемые любопытством лейтенанты Барташевич и Зенилов, мичман барон Шиллинг, вахтенный начальник лейтенант Постельников.

– Нам предписано осуществлять крейсерские операции у восточных берегов Японии, на пароходных линиях из Северной Америки. «Лена» поступает в наше распоряжение, – кашлянув, объявил Трусов. Помолчал пару секунд, собираясь с мыслями. – Наместник приказал постараться продержаться в море две-три недели, а если удастся – месяц.

– Евгений Александрович, разрешено ли нам провести диверсию против дамбы в Хамамацу? – поинтересовался лейтенант Зенилов. – Помните, мы подавали рапорт на имя контр-адмирала Витгефта.

– Нет, про Хамамацу в приказе нет ни слова, – отрицательно покачал головой командир крейсера. – От нас, в первую очередь, требуется захватить один-два угольщика, чтобы обеспечить выполнение задания. Запасов угля на «Лене», как вы и сами знаете, хватит недели на две максимум.

Офицеры невольно повернули головы в сторону упомянутого транспорта, который раскачивала тяжёлая океанская зыбь. Бункеровка зимой в Тихом океане обязательно врежется в память командам обоих кораблей. Если же учесть, что «Рюрику» придётся провести не одну, а несколько бункеровок в тяжёлых погодных условиях, то морякам не позавидуешь.

– Ваше благородие, «Победа» подняла сигнал «к повороту все вдруг»! – заорал сигнальщик. – Курс двести семьдесят!

– Лейтенант Постельников, просигнальте на «Лену»: курс сто пятьдесят семь, следовать по правому траверзу, – вздохнув, Трусов бросил взгляд на флагман Витгефта, который то и дело принимал на бак тонны воды. Машинально отметил, что при таком волнении броненосец вряд ли сможет использовать шестидюймовки, что стояли в нижних казематах на батарейной палубе. Аналогичная ситуация наблюдалась и с «Громобоем». – Держать ход в десять узлов, наблюдать за горизонтом. Да поможет нам Бог, господа!

Корабли Витгефта легли на обратный курс, и спустя час «Рюрик» и «Лена» исчезли за горизонтом. К вечеру волнение усилилось, но это не помешало флагманскому штурману вывести отряд прямиком к Цугарскому проливу. Не мудрствуя лукаво, пролив проходили в тёмное время суток, в готовности отбивать атаки вражеских миноносцев. Однако японцы то ли не рискнули атаковать, то ли не имели сил, чтобы противостоять обнаглевшим русским. Русские также не собирались рисковать и не стали преследовать какой-то пароход, шедший параллельным курсом, а затем неожиданно принявшийся удирать в сторону Хакодате.

Утро 7 февраля отряд встречал уже в Японском море, держа курс к родным берегам. Изначально Алексеев планировал совершить рейд на юг вдоль западного побережья Японии, однако зимнее море внесло в план генерал-адъютанта собственные коррективы. Морская вода врывалась на палубы, заливала каналы стволов, быстро замерзая на морозе. Слой льда постепенно покрыл нарезы в каналах стволов множества пушек, сделав невозможным вести огонь из этих орудий. Особенно плохо обстояли дела с шестидюймовками под полубаками крейсеров, стволы которых постоянно окатывались водой.

К счастью, встречи с противником не произошло, и во второй половине дня 8 февраля отряд вошёл в бухту Золотой Рог. Здесь наместника ожидал большой сюрприз – прибывшие из Петербурга адмиралы Верховский и Безобразов со свитой из десятка лиц.

Оказалось, что члены столичной комиссии надеялись застать Алексеева в Харбине, но разминулись с неугомонным генерал-адъютантом и были вынуждены удовлетвориться беседой с Линевичем. После встречи с генерал-губернатором Приамурья Верховский и Безобразов отправились во Владивосток, а по прибытии в город узнали, что наместник ушёл в море на борту «Победы».

По прибытии во Владивосток Алексееву было вручено несколько десятков телеграмм, пришедших на его имя, в том числе доклады из Порт-Артура от адмирала Макарова. ВРИО начальника эскадры информировал, что моряки завершили постановку минных заграждений на подходах к Дальнему, в заливе Талиенван, а так же в бухтах Керр и Дипп. Крейсера «Новик» и «Аскольд» совершили рейд к островам Эллиота и Блонд, не обнаружив там видимых признаков присутствия неприятеля. Японцы не показывались под Порт-Артуром вот уже пять суток, и вице-адмирал подозревал, что враг готовит какую-нибудь особо изощрённую пакость.