Главред: назад в СССР 2 (СИ)

Милиционеры, среди которых я узнал одного из тех, кто приезжал на вызов в баню, нерешительно стояли на сцене. Они понимали, что группа Сашки Леутина не сделала ничего предосудительного, но орущий партийный деятель Хватов требовал наказать виновных. Он уже разразился речью о происхождении директора дома культуры Сеславинского, разнес меня, не преминув добавить, что я низложенный американский агент, прошелся по Краюхину, и тут…

— Верните Ка-ше-варова! Верните Ка-ше-ва-рова! — принялись скандировать комсомольцы в зале.

К ним присоединились музыканты «Боя с пустотой», мои журналисты, какие-то совершенно незнакомые мне люди в зале. К микрофону пролез было Алексей Котенок, но его быстро оттерли, и он возмущенно начал размахивать руками.

На сцену вышел Краюхин, который все-таки был здесь по-настоящему главным, и обратился к возмущенному залу:

— Дорогие товарищи! Я прошу вас успокоиться и прекратить беспорядки!

— Верните Ка-ше-ва-рова! — грохнул в ответ зал.

Анатолий Петрович попытался снова уговорить людей выпустить пар и разойтись, но его не слушали. Хватов вырвал у него из рук микрофон и рявкнул что-то про контрреволюцию и антисоветскую агитацию. Но его вытолкали со сцены музыканты, чем и воспользовались милиционеры. Не думаю, что им так уж хотелось арестовывать Леутина сотоварищи, но не отреагировать на неуважение к представителю власти они точно не могли. «Бой с пустотой» аккуратно скрутили и вывели из зала. А я понял, что пришла пора вмешаться, пока происходящее не трансформировалось в мятеж.

Ямпольская схватила меня за руку, когда я встал, и попросила быть осторожней. Я кивнул, выбрался в проход и быстро добежал до сцены. Взял микрофон из рук оторопевшего Краюхина и обратился к людям.

— Товарищи! — сказал я. — Меня зовут Евгений Кашеваров. Я хочу поблагодарить вас за поддержку и одновременно с этим попросить успокоиться. Мы с вами — советские люди. И давайте вести себя соответственно.

— Мы рассмотрим кандидатуру товарища Кашеварова в срочном порядке, — Анатолий Петрович перехватил у меня микрофон. — Обещаю, что возьму инцидент на особый контроль. Личный контроль!

— Краюхин, и ты туда же⁈ — раздался возмущенный голос Хватова.

— Я за справедливость, Богдан Серафимович, — улыбнулся Краюхин. — А она говорит голосом народа…

Зрительный зал потонул в грохоте аплодисментов и одобрительных выкриков. Никогда я еще не был в центре такого внимания.

А жизнь-то все интереснее и интереснее!

[1] Евгений имеет в виду песню «И вновь продолжается бой» (также известна как «И Ленин такой молодой»), 1974 год. Музыка: Александра Пахмутова. Слова: Николай Добронравов. Исполнял в том числе Иосиф Кобзон.

[2] Вокалист и ритм-гитарист американской метал-группы Metallica.

Глава 9

Уверен, что этот День комсомола наш город запомнит надолго! Возмущенный Хватов, гневно тряся кулаком, выбежал из зала и скрылся. Меня окружили совершенно незнакомые люди, хлопали по плечам, пожимали руки. Потом через толпу пробрался Алексей Котенок и начал горячо мне втолковывать, что я молодец, разнес этих разжиревших бонз, что в стране должна воцариться настоящая демократия, но я вежливо отстранился. Котенка оттерли.

— Евгений Семенович, это что-то невероятное! — я узнал голос Сеславинского и повернулся к нему.

Директор дома культуры смешно всплескивал руками и не находил слов. Рядом с ним стоял молодой мужчина с прической под Градского и даже чем-то в целом похожий на легендарного музыканта. Он улыбался и протягивал ладонь для рукопожатия, я ответил.

— Это наш перспективный молодой режиссер, — сказал Сеславинский. — Филипп Артемович Владимирский. Руководитель театральной студии. Это его ученицы ставили сценку.

Меня словно молнией пронзило. Владимирский — это тот самый постановщик, с которым я познакомился в прошлой жизни. Только сейчас ему еще не было и сорока, он был молодым и талантливым парнем, подающим надежды. И такому знакомству можно было просто порадоваться.

— Очень приятно, Филипп Артемович, — улыбнулся я. — Признаться, ни разу не был на ваших спектаклях, но очень хотелось бы.

— А вы приходите в дом культуры в следующую субботу, уже в ноябре, — ответил тот. — Мы ставим Островского, «На всякого мудреца довольно простоты». Вход бесплатный, мы же кружок. Но для журналистов выделим лучшие места.

— А можно еще и для врачей? — прищурившись, попросил я, подавая руку Ямпольской, которая как раз тоже добралась до сцены. — Аглая Тарасовна, вы ведь любите театр?

— Я вообще очень люблю искусство, — ответила девушка.

— Товарищи, извините, что вмешиваюсь, — вежливо, но решительно прервал наш разговор Краюхин. — Позвольте мне Евгения Семеновича на пару слов.