Главред: назад в СССР 2 (СИ)

По договоренности с Громыхиной мы поместили небольшое объявление о конкурсе иллюстраторов, так что хотя бы здесь все получилось как надо. Интервью с первым секретарем было готово еще вчера, так как расшифровать аудиозапись для меня давно уже не составляло никакого труда. Я потратил кучу времени лишь на печать, но уже по привычке сначала набросал карандашный черновик, на чем в итоге и сэкономил — не нужно было повторно набирать на машинке, внося правки. Как мы и договаривались вчера, я лично отвез черновик интервью и расширенную статью о Павлике в райком, но вот уже обед вторника, а ни одобрения, ни запрета — ничего. Краюхин молчал. Мне даже не удалось с ним увидеться, гранки из моих рук приняла холодная красотка Альбина, нехотя объяснившая, что первый секретарь уехал по срочным делам в район.

А когда я вернулся, ко мне в кабинет взлохмаченным вихрем ворвалась запыхавшаяся Соня Кантор. Выпив два стакана воды кряду и немного успокоившись, она затрясла блокнотными записями.

— Накрыли, Евгений Семенович! — радостно закричала она, смутилась и понизила голос. — Вы были правы, это Максим Воронин!

Сердце в моей груди учащенно забилось. Отпрыск красного директора, разворовавший в девяностые Андроповский ЗКЗ, начал еще при советской власти. А Соня и Кайгородов по моей наводке его прищучили, взяли за хвост. И что же тогда получается? История будущего должна поменяться? Так, для начала нужны подробности.

— Младший Воронин заведует на ЗКЗ отделом снабжения, — принялась рассказывать внучка прославленного военкора. — Мы со Всеволодом начали его раскручивать, причем поначалу он сомневался, а потом все же согласился работать в этом направлении.

— Кто сомневался? — не понял я. — Воронин?

— Да нет же, — терпеливо объяснила Соня. — Кайгородов, следователь!

— Так-так…

— В общем, он списывал в брак и утерю часть каждой поставки, — продолжила Кантор. — Красители, «лепестки», спецодежду. Они на пару со Староконем, начальником кровельного цеха, и Небайло, замначальника цеха киноэкранов, организовали там целую схему. Воровали и на том, что на завод поступало, и на том, что производилось.

— Вот ведь сволочи! — вырвалось у меня, когда я услышал знакомую фамилию. — А по Староконю у меня еще фактура есть.

И я рассказал Соне о том, как рабочие кровельного грузили без средств защиты ядовитый краситель. Потом показал проявленные и распечатанные цветные снимки, сделанные заводским рабкором Нонной Мордатовой. Вот и пригодился мой заранее заготовленный компромат.

— Итак, София Адамовна, — я серьезно посмотрел на девушку, на ее легкомысленное для холодной осени пальтишко, на сбившийся в темных прядях волос берет. — Подготовьте материал к следующему номеру. Только тщательно! Сделайте так, чтобы это было ваше лучшее расследование! Сумеете?

— Да! — уверенно заявила Соня. И тут же гордо добавила: — Я могу и сегодня все очень быстро написать.

— Не надо торопиться, — я отрицательно покачал головой. — В таких делах спешка только вредит. Идите и готовьтесь.

Девушка решительно кивнула и вышла из моего кабинета. Я проводил ее взглядом, заранее уверенный в том, что это расследование Софии Кантор точно войдет в историю. И, может, в следующем десятилетии Андроповским ЗКЗ будет руководить более достойный руководитель вместо проштрафившегося Воронина-младшего. Вот только Спартак Антонович, нынешний директор, может серьезно сдать после предательства сына… По прошлой жизни я помню, что он серьезно заболел после распродажи завода. А теперь? Здесь, в этом времени? Не хватит ли его удар раньше срока?

Эх, жаль, что благие дела всегда сопровождаются риском! Но Максим, имея такого героического отца, сам принял решение податься на темную сторону. И все происходящее — исключительно его ответственность. Но все-таки червячок сомнения, что и я мог приложить руку к страданиям старика, с причмокиванием ел мою интеллигентскую натуру.

Я решительно отогнал сомнения. Время не ждет, у меня еще не сдан номер. Однако я, уже наученный опытом, заранее оформил с метранпажем Правдиным все готовые полосы, в том числе свой расширенный материал о Павле Садыкове. Катя и Люда принесли мне истории еще нескольких чернобыльцев, которые я добавил к своим, сделав в итоге неплохую выборку. Про сто семьдесят девять человек я все-таки решил пока не говорить, послушав Краюхина. Достаточно и тех, о ком я упомянул. Это потом можно будет подготовить продолжение, сделать цикл «Андроповские борцы с мирным атомом»… Анатолий Петрович прав, спешка сейчас повредит. В целом-то он на моей стороне. Молчит вот только до сих пор — и по поводу интервью, и по поводу статьи о ликвидаторах.