Главред: назад в СССР 4 (СИ)

Аудитория окончательно повеселела, даже сам воздух словно бы стал гораздо легче. Раздался гул — люди оживленно обсуждали происходящее. А я сделал несколько шагов вперед и протянул Шикину раскрытую ладонь. Он ответил на мой жест, крепко пожал мне руку, заодно пристально посмотрел в глаза и кивнул.

— Евгений Семенович, — не успел я вернуться к трибуне, ко мне подошли обе старушки. — Евгений Семенович, и нас вы простите, пожалуйста.

Говорила Метелина, а Горина ей поддакивала. И, кажется, на лицах одной и второй я видел искреннее смущение.

— Я думала, вы… перестроились, — выдохнула Людмила Григорьевна. — В плохом смысле. Мне еще отчего обидно было… Вы так хорошо на меня повлияли, помогли найти собственный стиль, раскрыться…

— Ни слова больше, — я покачал головой. — Я рад, что вы высказались, и между нами больше не осталось недоразумений. Ведь так?

— Никаких! — на сей раз меня заверила Горина.

— А теперь, товарищи, приступим к планированию номеров, — едва все заново расселись, я вернул планерку в рабочее русло. — Все, кроме журналистов, свободны. Если будут вопросы, товарищи, обращайтесь. Но после собрания.

Разумеется, пришлось подождать еще минут пять, пока все разойдутся. И только когда в ленинской комнате остались одни пишущие, я перешел к делу. Зоя так и стояла рядом, и я почему-то стал испытывать странное неудобство. Как будто нас связывает что-то кроме работы…

— Итак, у нас масса тем, которые связаны непосредственно с перестройкой, — продолжил я. — И вместе с тем остаются незакрытые кейсы… То есть вопросы. Напоминаю о старом кладбище и строительстве нового микрорайона. Готовим выборку по обратной связи от наших читателей, делаем общий вывод и ждем решения райкома на этот счет. То же самое делаем и с мнимыми угрозами заражения. У нас готовится короткометражка от детского киноклуба, это вопрос времени. И уже есть записи аудиогазеты, договоренность с трестом ресторанов и столовых достигнута. Дорофей Псоевич, займитесь, пожалуйста.

Хлыстов кивнул, а я перешел к основной теме.

— Готовим итоги январского Пленума на человеческом языке, — я позволил себе легкую улыбку. — Уже завтра сдаем вечерку, поэтому все — абсолютно все, и я в том числе! — занимаемся исключительно подготовкой ближайшего выпуска. Потом переходим к «Андроповским известиям». Себе я беру аналитический разворот, Зоя Дмитриевна, с вами мы после планерки обсудим колонку редактора. Вам нужно будет обязательно дать свой авторский взгляд.

Зоя тряхнула головой, почти как Аглая… Так, Женя, переключайся.

— Никита, с тебя перспективы культуры, тезисы я тебе надиктую, — Добрынин, услышав свое имя, неловко улыбнулся. — Анфиса — спорт, поднимите проблематику в ракурсе перестройки. Пантелеймон Ермолаевич, без вашего экономического таланта не обойтись. Пройдитесь по слабым точкам городской промышленности.

— Евгений Семенович, получается, мы будем писать о том, что должно перестроиться? — догадалась Катя Голушко и захлопала ресницами, довольная, что попала в точку.

— Именно, — улыбнулся я. — Главное, не забываем, что мы советская официальная газета, а потому не критикуем огульно, как заметил Арсений Степанович, вместо этого делаем акцент на возможностях. Продумайте перспективы, которые дает перестройка отраслям народного хозяйства.

— Женя, а меня ты еще не списал со счетов? — глаза Бродова хитро прищурились.

— Нет, конечно, — я посмотрел на зама. — Вот вам и тема. Перестройка и проблема репрессий. Справитесь?

Арсений Степанович, довольно усмехнувшись, кивнул. А я, повернувшись к Зое, чтобы передать ей бразды правления, словно бы налетел на стену.

Стену восхищенно-преданных глаз.

Глава 24

Несмотря на конфликт, случившийся на планерке, в целом я остался доволен. Острые углы сглажены, бунтовщики-старички успокоились, и весь коллектив дружно отправился готовить материалы. Уже завтра максимум к обеду все должно быть готово, иначе мы просто сорвем выход вечерки. А сдавать исключительную развлекалочку, отложив серьезные вещи на следующую неделю, было бы моим профессиональным фиаско.

Неловкость с Зоей поначалу не давала мне покоя, но потом я погрузился в рабочие моменты, и все вернулось на круги своя. Добрынина с Бульбашом я попросил посидеть в приемной и дождаться вызова, а сам принялся крутить телефонный диск. И в первую очередь я набрал номер Аглаи. Домашний, потому что время уже было вечернее, смена в поликлинике закончилась, а на «скорой» у нее сегодня не должно быть дежурств.

— Привет, — тихо сказал я, когда на другом конце провода сняли трубку.

— Здравствуйте, — слегка удивленно ответил незнакомый женский голос.

— Простите, я, наверное, ошибся номером, — оторопев, отреагировал я.

Положил трубку, вспомнил заветные цифры. Записал на бумажку, перечитал несколько раз, убедился, что все правильно. Набрал снова… и опять услышал все тот же голос.

— Добрый день, извините, что побеспокоил, — я решил выяснить, кто же гостит у Аглаи и отвечает по ее телефону. — Пригласите, будьте любезны, Аглаю Тарасовну.