Главы государства российского. Выдающиеся правители, о которых должна знать вся страна

8 января 1937 года состоялась беседа Сталина с германским писателем Лионом Фейхтвангером. Фейхтвангер восторгался его личностью: «Сталин выделяется из всех мне известных людей, стоящих у власти, своей простотой. Я говорил с ним откровенно о безвкусном и не знающим меры культе его личности, и он мне так же откровенно отвечал. Ему жаль, сказал он, времени, которое он должен тратить на представительство. Это вполне вероятно; Сталин – мне много об этом рассказывали и даже документально это подтверждали – обладает огромной работоспособностью и вникает сам в каждую мелочь, так что у него действительно не остается времени на излишние церемонии. Из сотен приветственных телеграмм, приходящих на его имя, он отвечает не больше чем на одну. Он чрезвычайно прямолинеен, почти до невежливости, и не возражает против такой же прямолинейности своего собеседника. На мое замечание о безвкусном, преувеличенном преклонении перед его личностью он пожал плечами. Он извинил своих крестьян и рабочих тем, что они были слишком заняты другими делами и не могли развить в себе хороший вкус, и слегка пошутил по поводу сотен тысяч увеличенных до чудовищных размеров портретов человека с усами,

– портретов, которые мелькают у него перед глазами во время демонстраций… Всю эту шумиху он терпит, заявил он, только потому, что он знает, какую наивную радость доставляет праздничная суматоха ее устроителям, и знает, что все это относится к нему не как к отдельному лицу, а как представителю течения, утверждающего, что построение социалистического хозяйства в Советском Союзе важнее, чем перманентная революция».

Пусть ликуют!

В Большом театре 27 января 1939 года состоялась премьера оперы «Иван Сусанин» (сокращенный вариант оперы М.И. Глинки «Жизнь за царя»). Начальник охраны Большого театра А.Т. Рыбин вспоминал о событиях, предшествовавших премьере: «Главный дирижер С. Самосуд, режиссер Б. Мордвинов, поэт С. Городецкий, писатель М. Булгаков, художник П. Вильямс и балетмейстер Р. Захаров начали репетировать „Ивана Сусанина“. Задача состояла не только в том, чтобы вернуть на сцену гениальное произведение М. Глинки, но и показать патриотизм русского народа, при столкновении с которым неизбежен крах любой вражеской интервенции. Однако в Комитете искусств финал предложили ставить без „Славься“. Самосуд заявил, что без этого гимна не может быть оперы. Разгоревшийся спор достиг Кремля. Послушав репетицию, Сталин удивился:

– Как же так без "Славься"? Ведь на Руси тогда были князья, бояре, купцы, духовенство, миряне. Они все объединились в борьбе с поляками. Зачем же нарушать историческую правду? Не надо.

В первом варианте финала у Спасских ворот стоял макет памятника Минину и Пожарскому. Народ перед ними славил победу. Во втором варианте Минин и Пожарский выходили с народом из Спасских ворот. Посмотрев это, Сталин предложил, чтобы победители, в полном соответствии с историей, выезжали из ворот на конях. Дополнительно следовало поставить на колени побежденных шляхтичей, бросив их знамена к ногам победителей. Еще предложил сократить сцену, в которой дочь Сусанина Антонида и его приемный сын Ваня оплакивали на площади смерть отца. Сталин признал, что это – тяжкое горе, но оно – личное. В целом же весь русский народ одержал победу. Следовательно, пусть ликует как победитель!»

Был ли Сталин верующим?

В 1990-е годы, когда историки, публицисты и политики с каким-то кровожадным сладострастием упивались ненавистью к «сталинской эпохе» (для большинства жителей России это время было не «эпохой сталинизма», а годами жизни их родителей, бабушек и дедушек), в противовес политическому лизоблюдству стали популярными легенды, возвеличивающие «пламенных революционеров» и их деяния. Так к 50-летию и 55-летию Победы появилось множество публикаций, где утверждалось, что в годы борьбы с фашизмом советские руководители, особенно высшие военачальники, открыто исповедовали православную веру, что на фронтах свободно совершались молебны, панихиды, крестные ходы…

«Из Владимирского собора вынесли Казанскую икону Божией Матери и обошли с ней крестным ходом вокруг Ленинграда – город был спасен». «Знаменитая Сталинградская битва началась с молебна перед Казанской иконой Божией Матери, и только после этого был дан сигнал к наступлению. Икону привозили в самые трудные участки фронта». «Чудотворная икона Тихвинской Божией Матери из храма Тихона в Алексеевском была обнесена самолетом вокруг Москвы. Столица была спасена». «Вся Россия молилась тогда. Молился даже Иосиф Сталин.

Об этом есть свидетельства». «Сталин, взяв митрополита под руку, осторожно, как настоящий иподиакон, свел его по лестнице вниз». «Наступило время возвращения веры на Русской земле».

Генералиссимус И.В. Сталин. Художник Федор Решетников