Глаз ночи

Зарудный между тем вынул камень из черной коробочки и недоверчиво уставился на него.

— Что-то мне этот камешек не нравится, — проговорил он, холодея от недоброго предчувствия.

— Как? — всполошился Молоток. — Его же ювелир смотрел, старичок сказал — настоящий камень…

— Ювелир смотрел не этот камень, — с холодной яростью как недоумку, проговорил Зарудный, — ювелир смотрел камень в ресторане. Его после этого сто раз заменить могли.

— По-моему — хороший камень, красивый, — испуганно проговорил Миша. — Тот раз, когда был поддельный, так сразу видно было…

— Много ты понимаешь! — прошипел Зарудный. — К ювелиру! Немедленно!

* * *

Миша нажал на кнопку звонка. Брякнула заслонка глазка, и голос Парфеныча за дверью недовольно произнес:

— Вы почему без предупреждения?

— Парфеныч! — Миша подошел вплотную к двери. — Пропусти нас к Ивану Францевичу, очень нужно! Мы долго не задержим!

— Куда вы целой-то толпой, — недовольно пробурчал старик, — сейчас доложу ему, только сразу говорю — больше двоих не пущу. Остальные пускай вниз уйдут, а то я дверей не открою.

Зарудный кивнул, и бойцы спустились по лестнице. На площадке перед дверью остались только сам Зарудный и Молоток. Через минуту заскрипели засовы, и дверь приоткрылась.

Зарудный вошел в квартиру и сразу попятился: перед ним, рыча и вздыбив шерсть на загривке, стоял огромный пес — кавказская овчарка.

— Не боись, — усмехнулся Парфеныч. — Шторм — он ученый, он не тронет.., пока я не велю. Только оружия не любит и резких движений. Так что вы идите за мной, не торопясь, все и будет хорошо.

Парфеныч спокойно двинулся в глубину квартиры, Зарудный с телохранителем направились следом, грозный Шторм замыкал шествие.

Подойдя к кабинету хозяина, Парфеныч открыл дверь и пропустил гостей вперед.

— А мы со Штормом рядом будем, — напутствовал он Зарудного, — если что…

Иван Францевич сидел за массивным столом красного дерева и разглядывал через лупу какую-то старинную монету.

Посетителей он как будто и не заметил.

Зарудный невольно вспомнил давние советские времена, когда каждый начальник при появлении посетителя углублялся в бумаги и делал вид, что невероятно занят.

Наконец Иван Францевич поднял взгляд и удивленно уставился на гостей.

— Чем обязан? — проговорил :он с вежливой старомодной интонацией.

— Не посмотрите ли камешек? — Зарудный с удивлением расслышал в собственном голосе заискивающие нотки.

— Да я вроде уже смотрел ваш изумруд. — Ювелир откинулся на спинку кресла и удивленно воззрился на Зарудного. — Или у вас сомнения возникли?

— Вот я хотел уточнить, тот ли это камень, что вы смотрели? — Артем выложил изумруд на стол перед стариком.

Тот снова вставил в глаз монокуляр и наклонился над камнем.

— Неплохо, — пробормотал он себе под нос, — очень даже неплохо…

Зарудный почувствовал, как сжавшее его сердце ужасное подозрение понемногу отпускает.

Ювелир распрямился, поднял глаза на гостя и с одобрением произнес:

— Неплохая работа. Сразу видно — хороший грамотный мастер делал.

— То есть… — Зарудный растерялся:

Иван Францевич вроде бы одобрял увиденное, но говорил что-то не то, в его голосе не было прежнего священного восторга перед чудом природы, а только похвала какому-то неизвестному мастеру.

— То есть, — повторил Зарудный, чувствуя, как его сердце снова сжимает холодная рука ужасного подозрения, — это не тот камень, который вы смотрели прошлый раз?

— Да это вообще не камень, — пожал плечами ювелир, — это стеклянный страз, подделка, но очень хорошо изготовленная.

Передайте мастеру мои поздравления. Работа первоклассная.

— Поздравления? — прорычал Зарудный. — Да я бы этого гада задушил своими руками!

Дверь кабинета открылась, на пороге стоял Парфеныч, рядом с ним, натягивая короткой поводок, задыхался от ярости Шторм.

— Иван Францевич, как тут — все в порядке? — осведомился старый телохранитель. — А то я слышу — тут вроде голос повышают, а Шторм этого не любит…

— Все в порядке, — кивнул ювелир. — Наши гости уже уходят… Проводи их, Парфеныч.

* * *

Столик, за которым разместились Лола, Маркиз и Вячеслав Ангелов, обслуживал тот же самый усатый официант, который работал в тот вечер, когда Леня ужинал здесь с Татьяной Коноплевой. Маркиз заметил в глазах официанта узнавание, но дальше взгляда дело не пошло: узнавать посетителей можно только тогда, когда они сами этого хотят.

— Что вы скажете об эскалопе из телятины с сыром и лимоном? — обвел Леня взглядом своих соседей по столику.

— Прекрасный выбор, — скромно подал голос официант, — позволю себе предложить перед ним на закуску салат из морепродуктов под соусом карри с дольками ананаса и киви.

Ангелов равнодушно кивнул, а Лола посмотрела на Маркиза с любопытством:

— Ленечка, когда ты успел так поднатореть в итальянской кухне?

— В этом ресторане началась история «Глаза Ночи», здесь она и закончится. — Леня снова повернулся к официанту и сказал:

— Я надеюсь, у вас есть не только итальянские вина? Мы предпочли бы бутылку белого бордо.

— Конечно. — Официант слегка поклонился и исчез.