Глаз вихря

— «Мы пришли сюда убивать эльфов», — мрачно подумал генерал, — «а не успокаиваться, играть в игры и ссориться между собой». Где-то в этой огромной хрустальной сфере было еще больше эльфов, возможно, даже элементы Имперского Флота, но охота за ними слишком растянет ресурсы Флота Тарантула, до тех пор, пока скро не успеют построить больше кораблей на Спирали. Это была третья сфера, которую генерал повидал с тех пор, как началась Война Мести, и некогда могучий флот уменьшился более чем на две трети в постоянной, славной, вызывающей, дикой, праведной битве. Все прекрасные корабли-богомолы были уничтожены; спешно отремонтированные брошенные и захваченные корабли были введены в строй. Они должны были отдохнуть или погибнуть.

В этом, конечно, и заключалась вся проблема. Генерал Форр ненавидел просто так сидеть здесь, зная, что его войска гниют изнутри. — «Мы должны снова вернуться в дикое пространство», — подумал он. — «Вот уже пять дней, как мы болтаемся без дела, и отчеты заполняются сводками казней за драки между солдатами. Эта энергия должна быть направлена на Имперский Флот, а не на соратников. Конечно, за всем этим стоит проклятая политика».

Глаза генерала блуждали по комнате, рассматривая грубый набор племенных, религиозных и боевых знамен, скопившихся на стенах по обе стороны от дверей, помимо когтистых лап зварта. Политика адмирала Флота Тарантула, позволявшая простым оркам входить в наземные легионы, только усугубляла проблему. Орки испытывали безграничную ненависть к эльфам, но они также испытывали столь же сильную ненависть почти ко всем другим видам гуманоидов, включая орков из соперничающих племен и культов и даже скро, происходящих от «оров». Другие гуманоиды были такими же, но не настолько, как орки.

Со своей стороны, орки и менее важные гуманоиды были полезны для нападений на гигантские космические цитадели дворфов, где они принимали на себя первоначальные потери от ловушек и засад, прежде чем высокородные скро и их союзники захватят и прорвутся к опорным пунктам и редутам. Чернь можно было бы пощадить для того, чтобы выкорчевывать выживших на завоеванных мирах, таких как Спираль, а тем временем осесть, чтобы создать свои собственные колонии. В противном случае они были бы просто помехой.

Нравилось ему это или нет, но Форр знал, что адмирал Халкер и адмиралы всех других флотов, которые сейчас воюют с эльфами, делают то, что должно быть сделано, следуя словам и планам Всемогущего Дукагша, Отца Скро. Только объединив всех гуманоидов в Войне Мести, эльфы могли быть изгнаны из дикого пространства, как воробьи в объятиях шторма — и теперь они изгнаны. В тот год, когда шла война, генерал видел, как были уничтожены силы Имперского Флота в двух хрустальных сферах; эльфийские миры и флоты в других сферах, по слухам разведчиков и шпионов, подверглись нападению или тоже пали. Война была огромной, и Форр знал, что видит лишь малую ее часть. Немногим эльфам удалось ускользнуть от сурового тесака мясника, и мало кто успел предупредить другие сферы о приближении клинка. Сама Спираль пала так быстро, что вряд ли другие эльфы в этой сфере узнали об этом. Эльфы, когда-то подмявшие гуманоидов под свою серебряную пяту, стали беспечными и ленивыми. Теперь они заплатили за это своей кровью.

— «И все же», — размышлял Форр, — «если орки и более мелкие подонки пойдут убивать эльфов, им придется взять это на себя». Генерал Форр тщательно обескровливал свой контингент наивных  помощников-орков при каждой возможности, без колебаний посылая их в смертельные ловушки и засады. Если Халкер и замечал большие потери среди орков и гоблинов Форра, то ничего не говорил. Халкер и сам был чистокровным скро, и вполне вероятно, что он это понимал и одобрял. Форр никогда не пытался обсуждать эту тему в открытую и понимал, что поступает правильно.

Тихий стук в двойные двери прервал его размышления. Левая рука генерала Форра небрежно опустилась под каменный стол, тупые пальцы впились в кожаную рукоятку оружия. Однажды он был одурачен  разбойником — полуэльфом во время своего самоубийства; дважды его не одурачишь. — Войдите! — живо позвал он, и его голос гулко разнесся по комнате.

Щелкнул замок, и одна из створок двери, весом полтонны, бесшумно распахнулась. В неподвижном воздухе зародилась недолгая жизнь. Дверь держала закованная в стальные доспехи рука элитного охранника — огра. Огр по имени Гаргон был необычайно велик, на голову выше самого генерала, и он был прекрасным борцом и спарринг партнером. Гаргон никогда не говорил, благодаря стреле, пронзившей его голосовой аппарат, но Форр считал это преимуществом.