Глаза,чтобы плакать [По моей могиле кто-то ходил. Человек с улицы. С моей-то рожей. Глаза, чтобы плакать. Хлеб могильщиков]

— По моему мнению, мадам Кастэн, ваш муж мертв. Простите, что причиняю вам боль…

Опять эта скрытая ирония, так действующая мне на нервы.

Он поднялся.

— Ну, вот и все, мне надо возвращаться. Вообще-то я в Париже по одному неприятному делу.

Он добродушно смотрел на нее.

— Неприятное дело? — пробормотал я.

— Дело по отравлению всегда не очень приятно.

Жермена промурлыкала:

— Отравление?

— Да, так предполагают. Еще ничего не доказано, надо эксгумировать труп, провести анализы, выяснить кое-что у фармацевтов. Хлопот полно. Ну, я заболтался…

Полицейский направился к двери.

— До скорого!

Во мне звенела струна, которая, казалось, вот-вот лопнет.

— Скажите-ка, комиссар, что это за дело об отравлении?

— Пока что только одни пересуды да сплетни.

— И конечно, это произошло в вашем округе?

— Конечно!

Он колебался. Наконец, понизив голос, словно боясь, что его подслушивают, проговорил:

— Хочу вам сказать, речь идет о Кремане!

Я уже догадался. Что-то более проницательное, чем мысль, более сильное, чем разум: инстинкт, вот что подсказало мне это.

— Вы же знаете, что он был на грани развода со своей женой. Окружающие считают, что… Но я вам повторяю, это еще надо доказать.

Невзирая на то, что он был с непокрытой головой, комиссар поднял палец к виску чисто полицейским жестом.

— Привет, и извините меня еще раз. Если тот тип из Нанта все же окажется Кастэном, позвоните мне.

— Договорились…

* * *

Мне опять захотелось раскрыть всю правду Жермене, и опять я удержался по тем же причинам.

Этот визит полицейского мне показался необычным. Я

чувствовал себя на краю пропасти, куда мог свалиться в любой момент.

— Ты чем-то озабочен? — спросила Жермена. — Ты считаешь, что тот человек в Нанте…

— Я ничего не знаю.

Она вскочила на диван и обвила мою шею своими прекрасными руками.

— Ну и что, дорогой мой? Даже если это и Кастэн, ты же знаешь, что я уже переступила черту и никогда не вернусь к нему.

Она тряхнула головой.

— Интересно, что мог подумать комиссар, видя нас вместе?

Я тоже подумал об этом, но без всякого страха.

— Ты молодая женщина, я молодой мужчина, а Кастэн был старой больной крысой. Из этих трех фактов вывод напрашивался сам собой.

Я пошел в душевую. Настроение из-за визита испортилось. Холодный душ немного остудил меня. Со стекающими по телу струйками я встал перед зеркалом и долго разглядывал свою рожу, рожу убийцы.

Глядя на себя с недовольным видом, я вполголоса завел:

— Ну, малыш Блэз, вот ты и влип. Тут одно из двух: или полицейский выдумал эту историю с отравлением, потому что заподозрил что-то неладное и захотел увидеть твою реакцию, или же мамашу Креман серьезно подозревают в отравлении своего муженька, и тогда эксгумации не избежать. Как ни крути, ты проиграл.

— Ты что-то говоришь? — крикнула Жермена.

— Нет.

— Мне показалось…

Я был без сил, хотя только что проснулся. Я чувствовал, что свобода моя иллюзорна. Вокруг меня сжимались стены, они раздавят меня…

Если бы, по крайней мере, я мог оценить ситуацию на свежую голову. Но нет, я должен продолжать валять дурака, разыгрывать комедию перед Жерменой. Для начала нам надо было поехать в Нант посмотреть на человека, который не мог быть Кастэном.

Движимый желанием исповедаться, я побежал в соседнюю комнату.

— Жермена!

Она была голенькой и занималась гимнастикой. Это было роскошное зрелище.

— Да, дорогой!

Я подошел к ней и обнял ее гибкую талию.

— Нет, ничего.

11

Мы приехали на вокзал Монпарнас. В зале ожидания я остановился с сильным желанием уехать. Но вовсе не в Нант.

— Послушай, Жермена, не стоит мне ехать с тобой.

Она не сразу поняла.

— Это еще почему?

— Ты должна явиться одна. Не можешь же ты опознавать человека, который, возможно, окажется твоим мужем, в компании с любовником.

— Хорошо, в больницу я пойду одна, но это не мешает тебе проводить меня до Нанта.

— Дорогая, это выше моих сил, клянусь тебе. Я так боюсь, что это будет он.

— Это не он.

Она казалась такой уверенной в себе.

— Кто знает…

В результате она согласилась С моими аргументами. Я посадил ее в поезд и ушел, даже не дождавшись его отхода.

Через три часа я остановился перед моей старой привокзальной гостиницей. Я понял, что для того, чтобы полностью понять ситуацию, мне надо удостовериться в точности того, что мне наговорил комиссар.

Действительно ли были слухи о так называемом отравлении старого Кремана? Если нет, то я должен быть настороже, так как это говорило о том, что полиция взяла меня на мушку. Я должен все предпринять для того, чтобы его эксгумация не стала для меня роковой.

Пока я ехал во взятой напрокат машине, прокрутил в голове множество вариантов, которые могли бы вытащить меня из этого дерьма. Я дорожил своим счастьем, оплаченным такой высокой ценой, и был готов на все, чтобы его сохранить.

Прибыв в этот город, где произошло главное событие моей жизни, я почувствовал, как на меня нахлынула прежняя тоска. Он показался мне еще меньше, чем раньше, еще невзрачнее.

Машину я оставил возле трансформаторной будки у гостиницы и поднялся на веранду. Служанка любезно поприветствовала меня.

— Что, опять в старые стены, месье Деланж?