Глаза дьявола

– Да как ты смеешь, щенок! – прошипела неугомонная декан и подняла ладонь, чтобы дать ему пощёчину, однако в ту же секунду Ламбрант взмахнул левой стороной плаща и отсёк женщине руку.

Алла Николаевна истошно закричала, неровно отходя назад, а затем оступилась и упала у передних столов. Несколько дам потянулись к ней, чтобы помочь, но Ламбрант нацелил на них шипастый кулак, говоря этим, что лучше никому не двигаться.

Пименов с широкими глазами смотрел на кровь, которая хлестала из раны декана. Аспиранты испуганно прижались друг к другу, а некоторые девушки заревели. Одна Луиза продолжала без боязни стоять у банкетных столов, наблюдая за безжалостным Павловым.

– Если кто-то в этом зале считает, что мы пришли сюда просто поиграть, пусть не тешит себя иллюзиями! – вскричал Ламбрант, обходя рыдающую Аллу Николаевну и её отрубленную руку. – Мы пришли, чтобы искоренить скверну из этого университета, а её здесь развелось слишком много. Негры, узкоглазые, латиносы, гомики и тунеядцы – они наводнили некогда благонравный и выдающийся вуз страны. Их стало столь много, что нашим белым ребятам не хватает мест, чтобы получить достойное образование. Блат и коррупция развратили всех работников университета, и это уже расценивается как норма.

Ламбрант остановился перед выстроившимися аспирантами и обвёл их грозным взглядом. Глаза его налились кровью.

– Но не бойтесь, дамы и господа, – отозвался он на стон из зала, – сегодня мы, Славянский Легион, положим конец грехопадению. Сегодня каждый из вас ответит перед лицом дьявола за свои поступки и, возможно, получит его прощение. А начнём мы, пожалуй, с Вас, профессор!

Он указал на Игната Семёновича, который от усталости держался за край стола и тяжело дышал.

– Ламбрант! – воскликнул Коливин из зала, но его тут же прижал к стене юный скинхед.

Павлов на мгновенье обернулся, однако ничего не ответил на возглас научного руководителя.

– Скажите, профессор, – продолжил он, с ухмылкой уставившись на Пименова, – почему Вы встали против Славянского Легиона? Мы сделали лично Вам что-то плохое?

У старика задрожал подбородок.

– Личности, нарушающие правопорядок, никогда не вызывали у меня симпатии, – пробормотал он, и его рука схватилась за левую грудь.

– Ну-ну, не волнуйтесь так, профессор, – засмеялся Павлов. – Если Ваша совесть чиста, дьявол смилостивится над Вашей жалкой душонкой. Только вот чую, что душа Ваша погрязла в грехах. Верно я говорю?

– Кончать его, жида убогого! – вскрикнул бритоголовый мальчишка, который наставил на Коливина пистолет.

– Это ведь с Вашего согласия создали студенческую дружину придурков против нас? – продолжал Ламбрант, пожирая профессора горящими алыми глазами. – И Вы просили властей вплотную заняться отловом таких, как мы, верно?

– Ламбрант, прошу тебя! – вновь выкрикнул Иван Пантелеевич.

– Учитель, Вы же знаете, что уже слишком поздно, – спокойным голосом ответил демонический аспирант. – Не мешайте, иначе придётся заставить Вас помолчать.

– Нет! – взревел в зале юношеский баритон, и Павлов, обернувшись, увидел встревоженного Кривовцова.

Они обменялись неприязненными взглядами, и, точно услышав мысленный приказ, один из скинхедов подбежал к студенту и ударил его пистолетом в спину. Роман скривился и упал на колени. Мадам Борозье пискнула, однако её мигом усмирили сидящие рядом преподаватели.

– Так на чём мы остановились? – вновь обратился Павлов к Пименову. – Ах да, мы обсуждали Ваши грехи…

– Бороться за справедливость и за права молодёжи – это грех? – вскинулся профессор. – Вам самому не кажутся нелепыми такие заявления?!

– Вы сказали молодёжи или мне это послышалось? – усмехнулся Ламбрант, и серые пятна на его щеках потемнели. – Почему же вы тогда не защищали интересы белых парней и девушек? Почему им приходится учиться в вузах-помойках за большие деньги, тем временем как нигеры и прочий сброд получают бюджетные места в университете с каждым годом всё больше и больше? А как же быть с теми, кто поступает в университет не за свои знания, а благодаря кошельку своих зажравшихся папочек и мамочек?! Вы молчите, профессор?..

Пименов склонил голову, не смея спорить с бандитом.

– Увы, дьявол не может простить Вас, – со злой иронией сообщил Павлов и взмахнул рукой.

С левого края зала донёсся выстрел, и Игнат Семёнович вздрогнул. Пуля угодила ему в лоб, и он тут же грохнулся к притихшей Алле Николаевне.

В зале началась паника. Многие из присутствующих стали кричать и пытаться вырваться отсюда, но скинхеды продолжили пальбу по наиболее шустрым заложникам, заставляя участников конференции оставаться на своих местах. Где-то за окном раздались первые милицейские сирены, однако Ламбранта это ничуть не покоробило. Он обвёл зал радостным взглядом, выискивая очередную жертву.

– Ты можешь казнить меня! – вдруг вызвалась Луиза и вышла из колонны аспирантов, которые попытались остановить её.

Павлов с удивлением оглянулся на девицу в странном чёрном наряде, прищурился, и лицо его прорезала усмешка.