Глаза дьявола

Лавра почувствовала, как холод подбирается к её ногам. Что имел в виду этот странный человек? Зачем он сказал про подозрения Александра Денисовича, с которым категорично были не согласны остальные преподавательницы? Неужели он действительно считает, что бедняжку Лену убил кто-то другой, а не её спятивший братишка?

Мучаясь этими мыслями, Лавра добралась до своей аудитории и открыла тяжёлую дверь. К её удивлению, первокурсники уже сидели на местах и весьма тихо.

– Ну что ж, продолжим, – улыбнулась им Гербер и внезапно застыла.

На трибуне, поблёскивая на свету горящих ламп, лежал нерасправленный презерватив – прямо посередине. Лавра совладала с первой реакцией, вернула себе улыбку, без лишней паники спихнула резиновое изделие на пол и спокойно разложила свои записи.

– Мы с вами начали обсуждать политику Екатерины Второй, – как ни в чём не бывало, заговорила брюнетка, а сама осторожно поглядывала на присутствующих.

Студенты сидели с ангельскими личиками, внимательно слушая её рассказ. Маргарита пересела в этот раз назад к бритоголовым парням и сейчас молча следила за преподавательницей. Не было ни малейших сомнений, что это она придумала подложить ей презерватив. Впрочем, не удивительно, если это сделал кто-нибудь из других её сокурсников – они все друг друга стоят.

– Первым делом Екатерина Вторая занялась государственным аппаратом, – говорила Лавра, стараясь не думать о глупом происшествии, и невольно обхватила кафедру обеими руками.

Что-то скользкое прошелестело под её ладонями, и студенты мигом расхохотались. Кто-то с задних рядов даже захлопал в ладоши, радостный от удачно подстроенной пакости. Лавра с омерзением нагнулась к изгаженной трибуне и заметила развешанные на ней, словно ёлочные игрушки, презервативы. Их было штук десять и все они весьма забавно смотрелись на фоне растерянной преподавательницы.

– Кто это сделал?! – требовательно спросила Лавра низким голосом. – Кто, чёрт побери, немедленно говорите!

– А это не мы, так было, когда мы с перемены пришли, – сообщила смеющаяся девчонка с середины аудитории.

Лавра кипела от злости. Она почувствовала, как её волосы зашевелились от ярости, а руки напряглись от желания что-нибудь сделать. Даже не пытаясь успокоиться, она схватила обвешанную презервативами кафедру, резко приподняла её над головой, размахнулась и запустила в беснующуюся молодёжь. Те никак не ожидали подобной реакции и замерли, с ужасом глядя, как деревянная конструкция летит через всю аудиторию. Лавра и сама поздно опомнилась, но трибуна, просвистев над ребятами, шмякнулась о стену в конце помещения и рассыпалась в щепки, которые тут же упали на парней в чёрных одеждах. Они вместе с Марго укрылись руками от града деревяшек и пригнулись к партам.

– Ты что, совсем охренела?! – завопили короткостриженые юнцы.

Лавра стиснула зубы и еле подавила в себе желание напасть на этих недоумков. Она сделала пару тяжёлых вздохов и спешно вышла из притихшей аудитории, напоследок громко хлопнув дверью.

Шагая по тёмному коридору, девушка пыталась успокоиться, но волны гнева продолжали накатывать на неё. Вроде и не было ничего столь ужасного в том, что студенты неудачно пошутили. Подумаешь, презервативы, кого этим нынче удивишь? Ребята и сами, небось, уже осознали свою ошибку, напуганные реакцией разъярённой преподавательницы. Однако Лавра всё больше и больше ощущала себя униженной, и от этого злость переполняла её. По пути она даже сорвала со стены какую-то бумажку и смяла её в очередном буйном порыве. Попадись ей под руку хоть один из тех отморозков, что остались сейчас в аудитории, даже трудно представить, что бы с ним случилось.

– Господи, да на тебе лица нет, – испугалась Алёна Сергеевна, когда Лавра ввалилась в преподавательскую. – Что произошло? Что эти подонки сделали?

Гербер лишь мотала головой, пряча трясущиеся руки.

– Ну, я им сейчас устрою! – прошипела женщина и побежала к озорным первокурсникам.

Следующие полчаса из коридора доносилась ругань. Алёна Сергеевна подняла на уши весь институт. Сначала она долго и упорно кричала на ошалевших студентов, которые при этом пытались с ней спорить и что-то доказывать. Но их вопли быстро пресекли другие преподаватели. Среди голосов Лавра узнала и обладательницу больших круглых серёжек, и усатого Александра Денисовича, и даму с собачкой. Последними к ним добавились Веста и проректор Гнесин. Рогова пообещала, что все первокурсники будут наказаны и отныне по каждому предмету их будут нагружать столько, сколько им и не снилось. Анатолий Константинович же обязался созвать родительское собрание, а если выявит нарушителей порядка, то подаст прошение об их отчислении.

– Свиньи недоразвитые! Им в ПТУ только учиться и то вряд ли смогут! – негодовала Алёна Сергеевна. – В мои времена если б кто такое в университете сделал, в тот же день на отчисление. Кошмар, какие времена, какие нравы!

– И ведь ещё огрызаются, гадёныши, – поддержала её дама с собачкой. – Да я бы их выпорола хорошенько, чтоб знали на будущее.