Глаза Элизы

— Вы и будете собой, но, глядя на вас, можно будет подумать, будто вы — это он.

— Значит, я буду лгать?

— Да, будете, — заявил Тоби, рассердившись. — Будете лгать и спасете нам жизнь! Иногда, дорогой Джалам, не до правды!

Джалам со вздохом согласился, а Тоби уже пожалел о своих словах. Нет, правдой никогда нельзя пренебрегать!

Спектакль был сыгран, но старый Джалам не снял плаща Шершня. Он прогуливался по бараку, словно кинозвезда, строил страшные гримасы и, подражая интонациям Шершня, пугал соплеменников.

— Идемте же! — снова позвал друзей Тоби.

Облезлые выстроились в цепочку. Они покинули барак и поднялись к краю котловины, туда, где была калитка. Шли очень, очень тихо.

Тоби достал ключ и открыл калитку. Они покинули место своего заключения — теперь им предстояло выйти за пределы котловины.

Тоби сбегал из котловины Джо Мича второй раз. Во время первого побега ему было тринадцать. Тогда котловина была не глубже дырки, которую проделывает в коре дятел. С тех пор она стала глубокой раной, уходящей почти к сердцевине Дерева. При лунном свете Тоби осматривал причиненный Дереву ущерб.

— Ты знаешь, как отсюда выбраться? — спросил его Мика, держа за руку великана Льева.

— Да, знаю, — отозвался Тоби.

Несколько лет назад они сбежали отсюда вместе с Мано Ассельдором. Уже тогда ему удалось справиться со злобными выдумками Джо Мича. Тоби направился к тому месту в ограждении, где им повезло в первый раз.

Льев улыбался, он все понял. Ему не нужно было ни ушей, ни языка, чтобы почувствовать дуновение свободы. У свободы особый запах, особый вкус…

И он изо всех сил стиснул запястье Мики.

Люди Травяного Племени увидели, что Лунный Диск пробирается вдоль колонны: он торопился обогнать всех, чтобы успеть поговорить с Тоби, шагавшим рядом с Джаламом, который так и не снял плаща Шершня.

— Я не уйду без сестры, — сказал Лунный Диск.

— Что-что?

— Идите без меня, — задыхаясь от бега, проговорил Лунный Диск. — Я останусь и освобожу сестру.

— Только без глупостей! — твердо сказал Тоби, замедляя шаг. — Будешь делать, что я скажу. А я говорю, что ты пойдешь с нами!

Суровый взгляд Джалама подтвердил приказ Тоби.

— Нет, я останусь, — со слезами на глазах настаивал Лунный Диск.

Горе мальчика больно отзывалось в сердце Тоби, но на этот раз он должен был вести себя как взрослый, как старший брат.

— Не тебе сейчас решать, Лунный Диск. Здесь больше некого освобождать. Твоя сестра не пленница. Она предала меня. Она на стороне врагов.

Суровый голос Тоби ранил, словно нож. Мальчик остановился и опустил глаза. Тоби не обернулся. Джалам пошел следом за Лунным Диском, который вновь поплелся в конец колонны.

Беглецы подошли к ограждению. Дыра была залатана кое-как. Несколько минут работы — и проход свободен. Не побег, а прогулка при луне! Тоби остановился у прохода, наблюдая, как друзья пробираются через него. Он знал, что впереди долгий путь, и радовался, что первая победа досталась мирно.

Тоби думал о родителях: они должны были бежать примерно в то же самое время. Может, они уже выбрались за тюремную ограду…

Через проход пробрался последний Облезлый. Он был в плаще Шершня и нес на руках мальчугана. Джалам покраснел и не смотрел Тоби в глаза.

— Я… я сшиб его кулаком. Он пытался сбежать, и я его сшиб…

Мальчик был без сознания, голова его лежала на плече Джалама. Тоби посмотрел на старого проводника и невесело улыбнулся.

— Неужели ударили? — переспросил он.

Джалам и сам не мог поверить, что так поступил.

— Рука сама поднялась.

— Вся беда в одежде, — сказал Тоби. — Вы не вышли из своей роли.

— Ты так думаешь?

— Но вы поступили правильно. Иначе малыш остался бы в руках злобных гадов.

— Я не хотел его бить, — сказал Джалам чуть ли не со слезами и ласково погладил мальчика по щеке.

Узники из Травяного Племени оказались на свободе.

Секундой позже охранник, который уже целый час сидел под дверью школы, поднялся, чтобы проверить, все ли в классе по-прежнему в порядке. Сделав несколько шагов, он заглянул в окно.

В классе тихо. Тихо мертвецки… До ужаса!

Потому что в нем ни души…

Охранник замер. Он таращился изо всех сил, но видел только большую пустую комнату, пожирал ее взглядом, не замечая, что жует собственную шапку. Он был вне себя. Его словно парализовало — двигались только зубы и бегающие туда-сюда глаза.

Когда от шапки оставалась уже половина, он понял, что пора действовать. Подошел и отпер дверь, молясь про себя, чтобы это оказалось неправдой и все тридцать стариков сидели на месте.

Но от стариков не осталось и седого волоска!

Старики двигались по туннелю очень медленно. Первым Сим поставил Плюма Торнетта, следом шел советник Ролден. Потом сам профессор. Майя отказалась идти впереди Сима. Она так боялась потерять мужа, что хотела держать его в поле зрения. За Майей шли все остальные.

Колонну героических старичков замыкал Зеф Кларак. В сумме годы их жизни составляли две тысячи лет. Две тысячи лет, наполненные бедами и радостями, глупостями и ошибками, сожалением и раскаянием, любовью и ненавистью.