Глаза ребёнка

— С одной стороны, его реакцию можно было предсказать заранее. Он заявил, что все эти тесты — чушь собачья, и страшно разозлился на меня. С другой стороны, и мне следовало это предвидеть, — в ее голосе послышалась оскорбленная профессиональная гордость, — вместо того чтобы сосредоточиться на разрешении разногласия с миссис Перальтой, он с удвоенной энергией принялся чинить ей препятствия с целью сорвать возможное освидетельствование.

— Как он это делал — если вам известно?

Гейтс нахмурилась.

— Придав своим обвинениям против Карло форму заявления в суд. — Она снова помолчала. — На одном из сеансов он подробно изложил мне, как вечером специально поджидал миссис Перальту в ее квартире, чтобы предъявить ей сей документ. Кроме того, он рассчитывал, что, обвиняя Карло, способствует разрыву Терри с мистером Паже. — Она еще раз мельком взглянула на Паже и добавила: — Рики был уверен, что, останься миссис Перальта одна, ему удалось бы сломать ее.

Кэролайн стояла точно завороженная. Внезапно чудовищная догадка мелькнула в ее сознании: она только что оказала нечаянную услугу Салинасу, лишний раз с помощью Гейтс показав, что у Паже были причины расправиться с Рикардо Ариасом.

— Что же вы предприняли? — оправившись от удивления, спросила она.

— Пыталась отговорить его. — Гейтс обескураженно покачала головой. — Я пробовала внушить ему, что ради Елены освидетельствование необходимо. Но он ничего не хотел слышать; твердил, что миссис Перальта не оставила ему выбора. Боюсь, это тоже можно было предвидеть.

— А что же его тревога за дочь?

Гейтс иронически усмехнулась:

— Мистер Ариас, похоже, отождествлял нужды Елены со своими собственными. Это напоминало отношение к нему его собственной матери.

— Он говорил вам, что намерен делать в случае, если бы освидетельствование действительно состоялось?

— Да. Он говорил, что не хочет этого, но что попробует действовать через учительницу Елены и постарается произвести хорошее впечатление. Он был весьма уверен в себе. — Она говорила сухим, без тени эмоций голосом. — Как я уже объясняла, мистер Ариас жил будущим.

Кэролайн поняла, что самое время реанимировать версию о самоубийстве.

— Доктор Гейтс, допускаете ли вы, что перспектива разоблачения в процессе освидетельствования опытным психиатром могла подвигнуть мистера Ариаса на мысль о самоубийстве?

Свидетельница задумчиво прищурилась.

— Допускаю ли я? Если говорить отвлеченно, я могла бы представить такой вариант. Но мистер Ариас и отдаленно не напоминал человека, дошедшего до этой черты. Хотя он и был немного не в себе, узнав о поездке миссис Перальты в Италию, но в последний раз, когда я его видела, держался довольно бодро и предвкушал свою победу. В сущности, он даже настаивал на очередном сеансе в понедельник — так ему не терпелось выговориться.

— Почему вы не отказались помогать этому человеку? — испытующе глядя на Гейтс, спросила Кэролайн.

Даэна угрюмо разглядывала пальцы, сцепленные на груди.

— Я неоднократно задавала себе этот вопрос. Ведь я довольно быстро поняла, в чем существо его проблем. Но надеялась, что помогу ему избежать эксцессов, помогу увидеть вещи в ином свете. Именно поэтому я откровенно высказала ему свое мнение относительно возможных результатов освидетельствования — я надеялась убедить его отказаться от использования Елены в качестве пешки в его игре. Всегда тщательно взвешивала каждый свой шаг. — Она помолчала, затем тихо заключила: — Но оказалось, что каждый мой шаг приводил к печальным последствиям — одному за другим. Вплоть до смерти мистера Ариаса — и даже после его смерти.

Кэролайн поразило, как просто сделала Гейтс свое страшное признание.

— Из ваших слов следует, — мягко произнесла адвокат, — что вы пришли к определенному выводу относительно способности мистера Ариаса воспитывать ребенка?

Гейтс медленно подняла на нее взгляд.

— Мисс Мастерс, я ничего не могу сказать о миссис Перальте. Я не знаю ни Елену, ни обстоятельств дела. Однако я ни при каких обстоятельствах не отдала бы опекунство над ребенком Рикардо Ариасу.

Паже, наблюдая, как Кэролайн возвращается к столу защиты, испытывал сложные чувства. Он искренне радовался за Терри: каким бы тяжелым для нее ни было решение оставить Рики, а потом бороться за Елену, жизнь подтвердила ее правоту. Что касается непосредственно процесса, то теперь едва ли кто-то из присяжных обвинил бы самого Паже в том, что он ломал комедию, надев личину оскорбленного отца.

Вместе с тем Карло по-прежнему оставался под подозрением, и здесь Кэролайн не продвинулась ни на йоту. Более того, из описания Гейтс выходило, что Рикардо Ариас — коварный и патологически мстительный тип — вполне заслуживает смерти. И наконец, Виктор Салинас наверняка отметил, что психотерапевт не верит в возможность самоубийства.

— Вот тебе и Рики, — прошептал Паже, когда Кэролайн села рядом с ним. В ее взгляде он прочел те же сомнения, которые одолевали и его самого.

Салинас встал.