Глаза ребёнка

— Итак, подведем итог. В ваше заведение заглянул приятной наружности мужчина, сдал пару туфель и три костюма, на рукаве одного было пятно, происхождение которого вам неизвестно. Мужчина обменялся с вами какими-то шутливыми фразами, назвал свое имя, когда вы спросили об этом, и не стал возражать, когда вы оставили запись о его визите, выписав квитанцию. Правильно?

Велес подумала, словно восстанавливая в памяти последовательность событий.

— Да, все верно.

Улыбка исчезла с лица Кэролайн.

— Вас удивило, когда вы узнали, что этого самого мужчину обвиняют в убийстве?

У Велес был какой-то пристыженный вид.

— Да.

— Потому что он показался вам обаятельным человеком?

— Да, это верно.

— И потому что его поведение не вызывало у вас подозрений?

Велес призадумалась.

— Мне показалось, что он несколько беспечен, что ли. В отношении собственных вещей. Но он действительно производил приятное впечатление.

Кэролайн еще раз улыбнулась:

— Думаю, среди миллионеров встречаются и такие — беспечные, но приятные. Как бы там ни было, он не был похож на маньяка-убийцу?

Салинас немедленно вскочил.

— Протестую. Отсутствие оснований и явная спекуляция. Ваша честь, убийцы могут быть самыми разными. И скрываться под самыми разными личинами.

— Поддерживаю.

Но Кэролайн сказала все, что хотела. Как ни в чем не бывало она повернулась к свидетельнице.

— Между прочим, мисс Велес, вы любите красное вино?

Та с недоумением уставилась на нее:

— Иногда. Особенно «риоха». Знаете, испанское.

— Случалось вам проливать его?

— Да, — поморщившись, ответила Велес. — Однажды я залила новую юбку.

Кэролайн понимающе улыбнулась.

— Ну и как, отстирали?

— Нет, — произнесла Велес и решительно кивнула. — Вино тоже не отстирывается.

— Я тоже так думаю, — сказала Кэролайн. — Благодарю вас, мисс Велес.

— Это все, что я могла сделать, — сказал Кэролайн Крису.

Она подвозила Паже домой на своей машине. Не спросив, куда ему надо, просто завела автомобиль и поехала. Казалось, спертую атмосферу салона пронизывали токи исходившего от обоих раздражения; в голосе Кэролайн звучал сдержанный гнев.

— Я знаю, — отозвался Паже.

Мастерс остановила машину у его дома. Горели только уличные фонари. Но где-то в глубине дома Паже увидел желтоватый свет; Карло был там.

Кэролайн сидела, уставившись в лобовое стекло безучастным взглядом. Оба молчали. Наконец женщина произнесла:

— Скажи, зачем мне надо было делать из Виктора всеобщее посмешище. Чтобы потом самой вляпаться с этой Келлер. Зачем я молола весь этот вздор про то, что Келлер, вместо того чтобы получше рассмотреть лицо пресловутого мужчины, который возник из квартиры Рики, пялилась на его руки. Это же самоубийство.

— Но ты же не знала.

Кэролайн удрученно покачала головой:

— Извини, Крис. Но ты действительно свалял дурака.

Она произнесла это без всякой злобы — просто констатировала.

— Теперь все меняется, — помолчав, добавила она.

— Невозможно.

Женщина повернулась к нему:

— Может, ты хотя бы объяснишь мне?

— Я не могу давать показания, Кэролайн, — выдавил Паже. — Куда еще яснее?

— Яснее некуда, — промолвила Мастерс, не сводя с него глаз.

Паже охватила ярость.

— Ты считаешь, что мне легко? Попробуй поставь себя на мое место. Твои проблемы по сравнению с моими — ничто.

Она задумчиво прищурилась.

— Значит, ты хочешь, чтобы я исходила из того, что имею, — даже после случившегося сегодня. Никакой защиты.

— Да, — промолвил Паже. — У меня нет другого выхода.

Кэролайн отвернулась.

Паже задумался: «Возможно, ей просто хотелось убедить себя в том, что он невиновен. Возможно, она и сама толком не могла сказать, на кого больше злится — на него или на себя».

Адвокат минуту молчала, потом откинулась на спинку сиденья и произнесла:

— Что же. Завтра заключительные прения.

— Да.

— Мне пожалуй пора.

Его гнев прошел. Он коснулся ее плеча. В следующее мгновение женщина увидела, что Крис вышел из машины и направился к дому.

Карло был в библиотеке.

По телевизору показывали, как Анна Велес покидает зал суда. Мальчик обернулся — в его глазах стояли слезы. Но самое страшное было другое: Паже вдруг понял, что теперь у сына не осталось ни капли сомнений в его виновности.

Кристофер неловко обнял его; Карло молча, беспомощно прижался к нему. Им было нечего сказать друг другу.

17

Терри и Карло сидели рядом, не сводя глаз с Салинаса, который приготовился произнести заключительную речь.

Идея принадлежала Терри. Накануне вечером она позвонила Паже, который сказал ей об Анне Велес и о том, что по-прежнему отказывается выставить собственных свидетелей. И тут Терезе пришло в голову следующее: крайне важно, чтобы в памяти присяжных — прежде чем они удалятся для вынесения вердикта — отложились лица самых близких для Паже людей. Она сказала ему, что, коль скоро дело закончено, нет никаких причин, которые удерживали бы ее и Карло от появления в зале суда. Терри сама позвонила мальчику, и тот не терпящим возражений тоном заявил отцу, что обязательно должен пойти. И вот теперь они вдвоем сидели за спиной Криса, где присяжные могли хорошо видеть их.