Глаза ребёнка

Терри видела, что дело принимает все более неблагоприятный оборот.

— Не следует забывать, что она живет в Сан-Франциско, — возразила Флагерти, — самом дорогом городе в Америке. Взгляните на финансовую декларацию моей клиентки. — Она подняла руку, призывая обратить внимание на это обстоятельство. — Арендная плата — полторы тысячи в месяц, и это за небольшую квартиру. Детский сад — более пятисот. Выплаты за машину — двести. Выплаты по счетам — шестьсот…

— Не нахожу в этом ничего удивительного.

— Удивительно то, что это счета мистера Ариаса. — Флагерти сбавила тон. — Ваша Честь, дело в том, что размер жалованья моей клиентки ограничен. Причина, по которой она оказалась в столь затруднительном положении, в том, что мистер Ариас не хочет работать.

Скатена театрально развел руками.

— Мистер Ариас утверждает обратное. Чему же я должен верить?

— Цифрам, — ответила Флагерти. — С цифрами не поспоришь. Чековая книжка миссис Перальты не резиновая.

Скатена с видом человека, который уже достаточно наслушался, скрестил руки на груди.

— Что ж, вашей клиентке придется ее слегка растянуть, мисс Флагерти. У мужа нет постоянной работы, и я намерен назначить ему временное содержание. Сколько — я решу после того, как мы разберемся с вопросом об опекунстве. — Он взглянул на Рики и не без сарказма добавил: — Будь мистер Ариас безработной женой, не было бы и речи о том, назначать или не назначать алименты, и нам не пришлось бы обсуждать это целых двадцать минут.

Рикардо всем своим видом старался показать, какое глубокое впечатление производит на него справедливая позиция судьи. Глядя, как Флагерти возвращается на свое место, Терри не могла побороть охвативший ее страх.

— Судья купился на его треп, — прошептала она.

— Посмотрим, — ответила Джанет. — Опекунство рассматривается как отдельный вопрос. Многое будет зависеть от мнения Алека Кина.

— Следующий пункт, — отрывисто объявил Скатена, — опекунство. Мистер Ариас?

Рики не спеша вышел к кафедре.

— Все обстоит именно так, — начал он, — как уже говорилось в этом зале. Я — дома, а Терри — нет. Это обстоятельство решающее — по крайней мере, в обозримом будущем, — для того чтобы опекуном назначили меня. Я знаю, у суда на очереди другие дела, однако позвольте мне вкратце объяснить, почему же я нахожусь дома. — Он помолчал, собираясь с мыслями. — Не берусь судить, хорошо это или плохо, но за последние двадцать лет в обществе произошли значительные изменения. Сегодня все больше женщин хотят работать, их заработки растут. Все больше семей, в которых работают оба родителя. И, разумеется, все больше разводов.

Подтекст его туманных, на первый взгляд, откровений был очевиден. Терри, наклонившись к Флагерти, сказала:

— Похоже, он догадался, что Скатена ненавидит эмансипированных женщин…

Рики тем временем продолжал:

— В подобных условиях процесс создания семьи все больше смахивает на некий эксперимент. В нашем эксперименте мне выпало сидеть с Еленой. Сегодня во мне она находит опору и поддержку. — Он весь подобрался и тихим, проникновенным голосом заключил: — Я люблю свою дочь, и мне кажется, довольно ей быть подопытным кроликом. — Устремив вопрошающий взгляд на судью, Ариас почтительно сел.

— Покажи ему, кто есть кто, — шепотом умоляла Терри адвоката. — Не дай Рики обвести его вокруг пальца.

Вид у Флагерти был сосредоточенный. Она встала, готовая представить аргументы в защиту позиции Терри.