Глаза ребёнка

На кистях и запястьях были кровавые крапинки и остатки пороха. Пистолет выскользнул изо рта Рики, и на его губах остался черный пороховой след. Пуля не наделала заметных повреждений, просто лишила его жизни; Розе показалось, что голова у него даже не прострелена насквозь. Он лежал такой невинный, если не сказать непорочный, и в мертвых зрачках застыл немой вопрос: почему судьба так несправедлива к нему?

Некоторое время убийца и жертва «взирали» друга на друга.

Зазвонил телефон.

Роза вздрогнула. Он прозвонил только дважды, а потом Роза, видя перед глазами убитого ею человека, услышала его голос:

«Привет. Это семьсот шестьдесят девять восемьдесят пятьдесят три. Меня сейчас нет дома, но я уверен, что с удовольствием поговорю с вами. Оставьте ваше сообщение, и я перезвоню вам…»

Глаза у Рики были черные и блестящие. На мгновение Розе померещилось, что он плачет, но потом она поняла, что плачет сама. Но не его оплакивала женщина; сердце разрывалось от жалости к Елене.

«Пока», — закончилась запись на автоответчике.

На нее снизу вверх смотрел мертвый Рики. А потом издалека раздался другой голос.

«Рики…»

При звуке этого голоса Роза дернулась, словно от удара током.

— Это была ты, Тереза. Просила его встретиться с тобой вечером.

При этих словах матери у Терезы засосало под ложечкой. Роза сильнее сжала ее ладонь.

— Я смотрела в пустые глаза Рикардо и слушала, как ты вымаливаешь у него дочь. Потом вложила пистолет ему в руку, вытерла пальцы о плащ и подошла к телефону. Когда ты закончила говорить, я выключила автоответчик и стерла пленку. — Роза отвернулась. — Мне не хотелось, чтобы полиция подумала, что ты была у него — понимаешь? На тебя могло пасть подозрение. Эта была моя последняя трезвая мысль. Я с трудом помню, как села в машину и доехала до дома. Спустилась в подвал и сунула плащ в мешок для мусора. Мусор должны были забрать на следующее утро, так что к тому времени, как тело обнаружили бы, плаща уже не оказалось. Я поднялась к Елене в комнату. — На глазах у Розы стояли слезы. — Ей снова приснился кошмар. Я прижала ее к себе, как когда-то прижимала тебя, и сидела так, пока девочка не уснула, — заключила свой рассказ Роза.

Терри стояла у окна, глядя на ночную Долорес-стрит. На диване в неподвижной задумчивости сидела ее мать. Была глубокая ночь, и Тереза давно потеряла счет времени.

— Из-за тебя Крис предстал перед судом. Из-за тебя Карло поверил, что его отец убийца. — Голос Терри дрожал от стыда и гнева. — Из-за тебя я сама поверила, что Крис убийца.

— Тереза, мне начинает казаться, что ты всегда превратно судишь о мужчинах. Сначала о Рикардо, теперь о Крисе, — с печалью в голосе произнесла Роза. — Мне и в голову не приходило, что с Крисом приключится что-то подобное. Я и подумать не могла, что его могут арестовать — как, впрочем, не могла подумать и то, будто ты поверишь в его виновность.

Терри обернулась.

— А когда это все же случилось?

— Я должна была подумать о Елене, — уже тверже проговорила Роза. — Я знаю — мое молчание может показаться жестоким. Но Кристофер Паже необычайно сильный и находчивый мужчина. Встреча с ним убедила меня в этом.

В бессильной злобе Терри подошла к матери и, склонившись над ней, спросила:

— А как же Карло?

Роза невозмутимо взглянула на нее снизу вверх и ответила:

— Карло не мой внук.

Тереза схватила мать за плечи и гневно выкрикнула:

— Карло не занимался растлением несовершеннолетних. — Безмятежное спокойствие матери еще больше выводило ее из равновесия. — Из-за тебя Крис мог оказаться в тюрьме.

Роза не пыталась сопротивляться.

— Нет, — со сдержанным достоинством произнесла она. — Я бы не допустила этого. Но теперь все позади, а Елене ни к чему знать правду.

— А обо мне ты подумала?

— Я бы рассказала тебе, Тереза. В свое время.

— Но ты так ничего и не сказала, — уже спокойнее сказала Терри. — Ты делала то, что считала правильным. Я тоже оставляю за собой такое право.

Роза устало взглянула на нее.

— Ты что, сообщишь полиции? Меня отправят в тюрьму — Елена снова будет страдать. Ради чего? Ради доброй памяти Рикардо Ариаса?

Терри покачала головой:

— Нет. Ради Карло. А главное — ради Криса. Всю оставшуюся жизнь люди могут считать, что он убийца.

— Что же, в таком случае спроси у него самого. — Теперь в голосе Розы слышалась скорее обреченность, чем усталость. — Пусть Кристофер Паже сам вершит правосудие.

Терри медленно разжала пальцы.

Невозмутимо глядя ей в глаза, Роза промолвила:

— Да, и еще одно. Ведь ты дважды звонила Рикардо, не так ли? И именно поэтому ты и поверила в виновность Криса, и именно поэтому чувствуешь себя сейчас виноватой.

Терри ничего не сказала. Мать кивнула, словно удовлетворенная произведенным эффектом и продолжала: