Глаза ребёнка

— Видели ли вы кого-нибудь дома? — тихо спросил инспектор.

Теперь Карло не смотрел в сторону Паже. Если еще минуту назад его взгляд, казалось, взывал о помощи, то теперь Карло усилием воли подавил этот инстинктивный порыв. Паже мысленно умолял его не лгать.

— Нет, — ответил мальчик. — Я только хотел забрать бумажник. Я поднялся к себе, взял бумажник и снова спустился по лестнице. Это заняло не больше двух минут.

— Чтобы попасть на лестницу, надо миновать библиотеку и гостиную, верно?

Карло кивнул, на сей раз медленнее.

— Верно.

— Вы кого-нибудь видели там?

— Я не обратил внимания.

Лицо у Монка было совершенно непроницаемым; только вопросы он теперь задавал быстрее.

— Но оттуда могли видеть вас, так?

Едва заметный кивок.

— Так.

— Где находится комната вашего отца?

Карло моргнул. Паже сидел, не шелохнувшись.

— Рядом с моей, — сказал мальчик.

— И вас никто не окликнул?

Карло медленно покачал головой.

— Сынок, ты должен отвечать вслух.

Он тебе не сынок, едва не вырвалось у Паже.

— Я могу сказать только одно, — произнес Карло. — Я не слышал, чтобы кто-то звал меня.

— Доносился ли какой-нибудь шум из комнаты отца?

Карло откинулся назад. Паже вдруг показалось, что он стал неестественно бледным.

— Не помню, — ответил Карло.

Паже отметил про себя, что это похоже на правду; люди в большинстве своем склонны выбрасывать из памяти малозначительные эпизоды. Те же, кто выступает в качестве свидетелей, зачастую из самых лучших побуждений излишне полагаются на воображение, и нормальная забывчивость вызывает у них чувство вины. Но Карло пока не мог этого знать: он сидел, устремив тяжелый взгляд на диктофон, словно тот был его личным врагом.

— Скажи-ка мне, — мягко произнес Монк, — можно ли было по каким-либо признакам установить, что твой отец находился дома?

Паже замер, видя, как сын мучительно пытается собраться с мыслями, — он даже не заметил, что сидит, открыв рот.

— Помню, — выдавил он, — что вроде слышал звук шагов в мансарде над моей комнатой.

— Но ты не уверен?

— Нет, — уже взяв себя в руки, ровно ответил Карло. — Но это вполне вероятно. Мы храним там всякие чемоданы.

— А вы слышали Карло? — отрывисто спросил Монк.

До Паже не сразу дошло, что вопрос обращен именно к нему.

— Нет, — ответил он.

Монк взглянул на диктофон и почти безразличным тоном осведомился:

— А все же где вы были?

В обращенном к отцу взгляде Карло была мольба.

— Я затрудняюсь ответить наверняка, — спокойно произнес Паже. — Но Карло прав: мы держим наверху кое-какие вещи, и я заходил туда.

— Сколько времени вы там провели?

— Минут пять. Никаких особенных дел у меня там не было. — Паже посмотрел на Линча, затем обратился к Монку: — Если у вас больше нет вопросов к Карло, у него, полагаю, могут быть дела.

Карло бегло взглянул на него и сказал Монку:

— Если вы не возражаете.

Монк некоторое время взвешивал предложение Паже отпустить Карло и заняться им, потом молча кивнул.

Карло поднялся и посмотрел на отца, взгляд у него был тревожный и одновременно виноватый. «Нет, — пронеслось в голове у Паже, — это я должен просить у тебя прощения». Тут Монк, спохватившись, попросил Карло минуту подождать и снял у него отпечатки пальцев.

Наконец мальчик встал, уставившись на свои вымазанные краской пальцы. Паже вдруг вспомнил, что такие же были у Терри.

— Желаю приятно провести время, — как ни в чем не бывало сказал он сыну. — И не забудь вымыть руки.

Карло вымученно улыбнулся.

— Спасибо, па.

Карло старался говорить в тон отцу, чтобы не выдать голосом терзавших его чувств. Паже машинально подумал, куда пойдет Карло, у которого на самом деле никаких дел и не было. Мальчик вышел, и Паже обратился к Монку:

— Что ж, давайте закончим с этим.

4

— Вы когда-нибудь встречались с Рикардо Ариасом? — ровным голосом спросил Монк, и Паже понял, что теперь все иначе.

Теперь он оказался в неком силовом поле, где действовали такие величины, как улики, и их еще предстояло найти. Теперь все зависело от вопросов, на которые ему нужно было ответить, от фактов, в которых предстояло разобраться, от связей, которые только предстояло установить. Но все это будет сделано своим чередом: зададут вопросы — о Терри, о Карло, о людях, незнакомых Паже и о существовании которых он, возможно, даже не догадывался; установят связи — подобно тому, как в детской головоломке разбросанные в кажущемся беспорядке точки соединяются линиями, образуя в конце концов отчетливый и понятный рисунок. Кристофер пока не мог видеть этого рисунка, а вероятно, никогда и не увидит: ведь это Монк будет задавать вопросы и соединять точки линиями. Паже оставалось лишь наблюдать, как перед его взором сворачивается змеей магнитная пленка, и еще — думать.

— Нет, — ответил он.

— Видели ли вы его когда-нибудь?

— Да.

— Где?

Короткая пауза.

— На страницах «Инкуизитора». Под его фото была трогательная подпись: «За десять тысяч долларов разрешается покормить этого ребенка» — что-то вроде этого.

Монк вперился в него тяжелым взглядом; даже у Линча лицо стало суровым — было видно, что обоим не до шуток.

— Где вы находились в тот вечер? — спросил Монк.

— Здесь.