Глаза цвета жизни. Война

Через пару часов я поняла, почему именно он к нам пришел порталом. Тириус решил лично научить меня убивать людей. Кишечник одного раненного воина превратились в такую мешанину ошметков, что склеить их обратно не представлялось возможным, поджелудочная железа и селезенка тоже где-то там были. Но если снять с него стазис, умирать он будет несколько часов. Уточнив у Янира, узнала, что он накрыл собой механическую бомбу пришлых. Причем накладывая стазис, командир понимал, что надежды его спасти нет, но все же надеялся на чудо. Сняв «заморозку», Янир уточнил у воина, что он может сделать для него. И пообещал передать вдове и его детям все жалованье, что он заработал. И только после этого, я одним пассом умертвила его мозг. Четыре секунды сердце ещё билось, но после окончательно замерло. А после я прикрыла остекленевшие глаза и поспешила на воздух.

— Рано вздумала отдыхать, — строго начал Тириус, найдя меня на улице. — Мне надо тебе ещё искусственный выкидыш показать.

— Может, в следующий раз? — с надеждой спросила я.

— Нет, сегодня и сейчас. — непререкаемо заявил он.

И это был по-настоящему сложный урок для меня. Не знаю, когда я решусь закрепить полученные знания.

Утром прибыл генерал-главнокомандующий. И расспросил всех командиров отрядов, демоны к этому времени уже отправились на следующее задание. Мы с Дамианом даже не успели толком попрощаться.

С кандалами бывших пленников артефакторы возились несколько дней, но так и не смогли ничего сделать. Как я поняла, одну девушку взяли на кафедру работать специально, чтобы пробовать и дальше вскрыть оковы. Не знаю, как сложилась судьба остальных сирот, но Раду с Таяной я отправила в приют Пресветлого Арестия. И где-то через три недели со мной связалась госпожа Марисса и доложила, что они прибыли.

Постепенно жизнь снова вошла в привычное русло. С Дамианом общаться часто не получалось, он снова отправился на юг творить диверсии на верфях. И следить за перемещением войск противников, в попытках найти портал или арку в другой мир. Разрываясь между своей десяткой и госпиталем, я часто в нашу палатку возвращалась в невменяемом состоянии.

В августе, наконец, нам дали пополнение. И молодой боевой маг поглядывал на меня с нескрываемым восхищением. Расспросила, чем я заслужила такое отношение. И оказалось, обо мне уже легенды ходят из разряда, что я спасу любого. Я стала живым талисманом и, даже если нас отправляли на задания смертников, в Тысячу возвращалось большинство. По этому поводу у нас с Владмиром даже состоялся непростой разговор, когда он отправил нашу сотню перекрыть перевал в горах. Стояли насмерть больше недели, прежде чем решили взорвать все к Шархам, потому что поток врагов никак не заканчивался. Наше возвращение тогда встречали аплодисментами, хотя там мы потеряли почти четверть состава. И некоторых добивала я лично.

А в начале сентября пришло страшное известие от Дамиана — Арзалия пала. Гномы скрылись в горах, люди… Часть успела эвакуироваться порталом в столице, возможно, кто-то спасся бегством, но большинство погибли. Гентум не выстоял долго. Подтянуть людей к горным перевалам на Востоке не успели. Да и большинство из них находились на территории Гентума. Парочку успели завалить бомбами, но это было каплей в море. Вскоре пришел приказ выдвигаться на Северо-Восток. Защищать Огнию, первый крупный город, который был на пути вторженцев. Пока пограничную крепость ещё держали, но это был вопрос времени, когда она падет.

Волею случая на совещание с сотниками позвали и меня. Поэтому я знала, что к нам выслали пополнение из выпускников Академии магии. И каждая тысяча должна была предоставить по сотне. Нам нужно было не просто отстоять Огнию, но я обратить армию неприятеля в бегство. На этом месте большинство присутствующих скривилось. К тому моменту мы уже знали, что к иномирцам пришло пополнение, в числе которых были и сильные некроманты. То есть все наши павшие воины становились под знамя врага. Пока перебороть их управление нежитью не получалось никому. Поэтому стали думать над альтернативой. И придумали. Теперь большинство ходит со спящим заклинанием на сердце: если оно перестает стучать на время большее двухсот секунд, тело сгорает за несколько секунд. Я тоже подумывала наложить его на себя, понимая, что никто из Фиолетовой тысячи не сможет поднять на меня руку, даже если я превращусь в нежить. Но пока что-то останавливало меня. Впрочем, сейчас с этим медлить больше нельзя. И на очередном привале я попросила Моррея проконтролировать, чтобы я все сделала, как нужно. И опять какое-то позабытое воспоминание поскреблось, но так и не вылезло наружу.