Глаза войны

Карпенко и не думал останавливаться и заканчивать конфликт. — Кто сказал, что это угрозы? Скоро ощутишь, хлебнёшь сполна. Справки о тебе навели, знаем где трудоустроен, один звонок и тебя уже завтра выпрут с работы. Долго меня помнить будешь! В магазине за твёрдые принципы хлеб не продают, будешь в переходе мелочь стрелять, можешь уже бежать, метрополитен ещё работает! — Я стоял к нему спиной, а он орал мне вслед. — Если он прямо сейчас не заткнётся, то я его ударю и…уже не смогу остановиться. — Пронеслось у меня в голове. Затыкаться он и не думал, эту тварь откровенно понесло.

— Хотя погоди, Олег, кто оплатит стол? Я угощаю только друзей, так что изволь расплатиться по счёту с официантом! Иначе… совсем некрасиво получается, пожрал на халяву, нагрубил интеллигентным людям и ушёл.

— Да откуда у этого проходимца деньги, Геннадий Павлович? Для него сытно поесть уже событие! — хорьковидная гиена опять подала голос, вынырнув откуда — то из-под мышки Карпенко.

— Ха-ха, Дениска, точно подметил! — осклабился Карпенко. — Ну, в качестве исключения, могу и я оплатить, если жена нашего несостоявшегося историка проводит меня до туалета. Сношать такую замухрышку конечно не стану, а от хорошего минетика не откажусь. Пора привыкать вам с женой за еду работать! Кстати, я даже знаю, что твоя Ирина стоит в очереди на бесплатное ЭКО. Скажи, Олег, ты сам ей ребёнка сделать не можешь или у вас, у нищебродов, фишка такая — своих баб оплодотворять, как кобыл и коров, шприцем? Я вот думаю, что такие совки вообще плодиться не должны, их ещё в роддоме надо пуповиной душить…

К моменту, когда Карпенко выплюнул последнюю фразу, а сидящие вокруг существа стали с повизгиванием хохотать, у меня упала планка и опустилось забрало…

В этот момент стало абсолютно не важно, что я не помню, когда дрался в последний раз, для человека моей профессии и образа жизни, потасовки редкое явление. Стало не важно, что их много, а я один, хотя уверен — большинство из этих существ раньше вообще не дрались, а только получали по лицу резиновым членом, а некоторые, вероятно, и настоящим.

В такой момент, когда трогают за живое, любой кто не забыл, что он мужчина, активирует в себе режим — «убивать», остальное доделает состояние аффекта.

Первым, что попалось под руку была тяжёлая тарелка с паштетом или чем — то другим, я кинул её, как метатель дисков запускает снаряд. Карпенко всё ещё смеялся, когда запущенная мной со стола тарелка своим ребром врезалась ему в переносицу. Слышал, как она разбилась, упав под стол, видел, как из разбитого носа на рубашку Карпенко хлынула кровь. Останавливаться нельзя, только начал…

Чучело, что до этого сидело со мной рядом, попыталось встать и возмущённо потянуло ко мне руки, что было сил дал ему локтем в лицо и он сполз обратно на стульчик. Успел отметить, что расквашенные губы, гримаса боли и всхлипы были ему к лицу. Хорёк — гиена моментально понял, что дело пахнет керосином и сам, без помощи, стал залезать под стол. Пришлось вслепую допинывать его своими дешёвыми китайскими туфлями, ориентируясь только по его крикам на удачные попадания.

Когда добрался до Карпенко, тот даже не пытался сопротивляться, он лихорадочно искал на столе салфетки, чтобы вытереть стекающую по роже кровь. Не стал смотреть на его мучения, а рванул спинку стула под ним на бок и перевернул, Карпенко вместе со стулом упал на пол.

— Жену мою хотел, падаль?!!! — заорал я, поднял стул за ножки и с силой ударил им валяющегося Гену. Целил в пах, но кажется попал по тучному пузу. Но всё равно, его мычание и истеричные крики гламурных проституток, за столом, ласкали слух. Остальные женоподобные «просвещённые интеллигенты» даже не дёрнулись, замерли словно прибитые гвоздями к своим местам. Так и думал, слабаки.

Хорошо, что охрана не стала вмешиваться, видимо решили не лезть в «гендерные разборки» дорогих и денежных гостей. Ещё на входе в ресторан отметил, что выглядят профессионально и солидно, статус заведения обязывает. Если бы они влезли, то я бы быстро уехал отсюда в отделение, опозоренный и без сатисфакции.

Продолжить веселье и дальше пинать этих скунсов мне не дала жена, буквально за рукав вытащив меня из ресторана.

— Что это было, Ясенков?!!! Что ты натворил!!! — кричала она и тащила меня в сторону стоящего у тротуара такси.

— Собеседование пошло не по плану. — сказал я, садясь в машину, мыслями всё ещё находясь где — то в Венеции, среди гондол и гондольеров…

Глава 2

Ярость и адреналиновый мандраж начали спадать уже в такси. Домой зашёл спокойный, с улыбкой и чувством выполненного долга. На смену возбуждению и ярости пришло удовлетворение.

Не хотелось думать о последствиях, о том, что будет завтра — послезавтра. Не сказать, что чувствовал себя тигриным львом и героем, но пока наливал на кухне кофе, память сама ставила на повтор и прокручивала в голове наиболее смачные моменты потасовки, а голоса и всхлипы этих подлецов всё ещё звучали в ушах.