Глаза войны

Русские стреляли даже пустыми болванками, чтобы видимо оглушить наших танкистов. Одна из таких болванок отрекошетила от башни нашего танка и оторвала ногу выше колена моему приятелю Мартину Хамману, едва только он успел с визгом упасть, как по нему проехал ещё один идущий следом танк… Танкисты были в состоянии шока, они оглохли и не видели ничего, они просто старались как можно быстрее вывести свои машины из-под огня и любой ценой ворваться в проклятую деревню.

Я видел то чего не увидишь даже в кино, я видел полнейший хаос, творившийся в небе и на земле. Когда мы ворвались в деревню, над головой, словно тучи, кружили самолеты, они как осы впивались друг в друга, жалили и кусали. Я видел, как наш горящий «Мессершмитт» камнем упал на деревянный дом, набитый русскими и превращенный ими в огневую точку. Этот дом не давал нам двигаться дальше, я радовался, что таким образом удалось его заткнуть и мне в тот момент было плевать на нашего погибшего летчика. Слишком много войск, слишком много людей, такая плотность для маленькой деревни.

Русский зенитный пулемет, который представлял из себя спаренные пулеметы на треноге, выкашивал взвод подчистую и появившийся на наше счастье «Панцер IV

» мы восприняли как спасение, но только он нащупал своим дулом русскую зенитку, как ему в борт врезался непонятно откуда взявшийся танк русских.

Этот русский танк мы подорвали магнитной миной, и он загорелся как вязанка дров. Пламя с него быстро перекинулось на наш танк, который не мог сдать назад и был объят с русской машиной мертвым клинчем.

То, что я видел, возможно только в безумном сне. К исходу дня мы занимали одну половину деревни, а русские другую. У нас не было сил атаковать и взять деревню полностью, а у них не было сил контратаковать и отбросить нас из деревни.

Я бегал по проулкам среди горящих домов и пытался собрать остатки своего взвода, те жалкие крохи, что ещё остались и могли держать в руках оружие. Когда я перепрыгивал через очередной труп, моя нога зацепилась и в сумерках я упал на груду окровавленных тел. Едва я попытался снова вскочить на ноги, как моё горло сжали чьи-то пальцы….

Это был русский, у него изо рта текла кровь и капала мне на лицо, зрачки его бешено вращались, он умирал, он был в агонии, лицо его исказила дикая гримаса боли и безумия.

Но самое ужасное, он знал язык…он мог говорить по-немецки. Сначала он кричал мне…Sag es allen!!! Es wird nie Frieden geben!!!! («Скажи всем!!! Никогда не будет покоя!!!).