Глазами Зоны

– Прячешься? Бросил меня, да? Теперь ты с этой девкой?

«Бред, бред, иллюзия», – напоминал себе Лаки и смотрел в спину Ночки, думал, что куртка у нее вся в грязи, и из темно-бордовой превратилась в коричневую, и вообще, бордовый и коричневый похожи, если смотреть издали…

– Посмотри, что со мной стало!

Кто-то схватил Лаки за руку – он дернулся, оглянулся. Его Юля топталась с ноги на ногу в разорванной на груди блузке и одних трусиках, лицо распухло от слез, ресницы дрожали. Первым порывом было снять куртку и накинуть ей на плечи, но он скрепя сердце отвернулся.

– Владька, не бросай меня! Владька, помоги!

Она закричала так, словно с нее живьем снимали кожу, но Лаки нашел в себе силы больше не оглядываться. Ночка остановилась, вскрикнула, но Лаки толкнул ее в спину.

– Спасибо, – поблагодарила она, и Юлин крик стих. – Давай разговаривать, так иллюзия отступает. И еще будем рассказывать, что видим, потому что тут могут быть мутанты. Если видения совпадут, значит, они – реальность.

– Эй, – донесся знакомый бас, и Лаки невольно глянул в сторону.

Дед Сергей полз на четвереньках, держась за поломанные ребра, на губах пузырилась кровавая пена, а банда малолетних гопников била его ногами, досками, арматурой.

– Вижу своего деда. Его жестоко убивают, – Лаки отвернулся, подавив желание перестрелять отморозков. – Он погиб в пятьдесят семь. Получил пенсию, пошел выпить с друзьями. Все это время его пасли малолетние наркоманы, дождались, когда он будет один, забили до смерти. Дед у меня был мировой, на севере служил, в одиночку на медведя ходил, он справился бы с десятком молокососов в честном бою, но они нападают со спины, бьют по голове.

– Нашли убийц?

– Нет. Сказали, что это были гастролеры, но я знаю, кто точно участвовал. Мне было семнадцать. Я сам ходил ночами, притворяясь пьяным, но пряча самострел. Ничего не получилось, а наводчик, которого я подозревал, сторчался через три месяца, такие дела. Мстить стало некому.

– А я вижу… Своего парня. Его убили на моих глазах, из-за меня, по сути. Меня тогда в первый раз пытались выкрасть, и было это в цивиле, – она всхлипнула и отвернулась в сторону.

– Там, куда ты смотришь, – сказал Лаки, – в траве притаился норушник. Видишь его?

Девушка отрицательно помотала головой, Лаки посмотрел в другую сторону:

– А еще к нам бежит упырь, маскируясь под асфальт. Низ у него серый, а верх прозрачный, но щупальца на башке видны. Видишь упыря?

Ночка ответила не сразу:

– Вижу маму…

Упырь тем временем пропал. Видимо, аномалия посчитала его недостаточно мощным стрессогеном и решила подсунуть что-то поубойней.

– Мы тогда сильно поссорились, я ее оскорбила и сбежала. Если бы я знала, ах если бы…

Потом прямо перед глазами материализовалось что-то огромное, темное – Лаки выругался и защитился руками от надвигающейся на него черной воронки, по бокам которой шевелились щупальца. Стрелять было поздно. Все, хана…

Однако выстрел прозвучал, и лицо обожгло красным, Лаки оттолкнул упыря, закатившего глаза, и спокойно отметил, что у него нет части черепа. Вытер лицо ладонью. Мир замедлился. Медленно падал упырь, щупальца на морде дергались в агонии, одно шлепнуло Лаки по щеке, отрезвляя. Ночка прыгнула на него сбоку, повалила на асфальтовую дорогу:

– Опасно. Они не сразу дохнут, в агонии могут и покалечить.

– Спасибо, – проговорил обалдевший Лаки. – Счет один – один. Ты вернула долг и можешь уходить.

Ночка вскочила, огляделась. Она права, тут надо быть особенно осторожным.

– Не считается. Моя вина, что поддалась мороку и не посмотрела в твою сторону. Ты чуть не погиб из-за меня.

Лаки глянул на свою окровавленную руку, и его затошнило. По идее, мозги упыря не должно было выплеснуть на лицо, это у него изо рта кровища хлынула. Ну и гадость! Он раздвинул пальцы – между ними протянулась вязкая слюна мутанта. В рюкзаке остались две двухлитровых бутылки минералки, Лаки поборол желание умыться и пошел дальше, к огромному дереву, похожему на корабельную пушку, где покачивался в петле мичман Коваленко.

– Служил я, значит, на флоте полтора года, – прокомментировал увиденное Лаки. – На корабле… Ты думаешь, страшен упырь, который на меня напал? Не-е-ет. Настоящим упырем был старпом с фамилией из трех букв, вторая – «у».

Ночка нервно хихикнула.

– Его фамилия – Гук, а ты о чем подумала? Он довел до самоубийства мичмана Коваленко, а я его нашел повешенным. Ну и вот он в петле, – Лаки кивнул на видение, Ночка ничего не увидела и промолчала. – Коваленко оставил предсмертную записку, где написал, что винить в его смерти надо старпома Гука. Все уж обрадовались, что Гука попрут из флота, и что ты думаешь? Уже после того как я откинулся… Отслужил, в смысле, узнал, что так он и остался старпомом, и по сей день он занимает эту должность, портит людям кровь. Хорошо хоть не повышают его, потому что он тупой, как морда колосса. Из-за таких тварей нужное в общем-то дело – солдатская служба – превращается в ад.

– Армия мне казалась чем-то ненужным, противным природе человека.