Глазами Зоны

Зеленые штаны с карманами она на ночь сняла, и теперь на ней были тонкие черные спортивки в обтяжку. Лаки не ошибся: у Ночки обалденные ноги: ровные, подкачанные, не такие длинные, как у Юли, зато более рельефные. Попа больше Юлиной, но какая!

Лаки отвернулся, но в голове прочно засела мысль, что не будь его сердце занято, он закрутил бы с Ночкой роман. Красивая девчонка, бойкая, но главное – своя, как в одной стае бегали. «Давай, дурачок, выбирай правильно, пока не поздно», – заговорил противный голос подсознания, и Лаки послал его куда подальше. Он уже выбрал, его женщина – лучшая на свете. Разве сравнятся Юлины утонченность и изящество с колхозноватой простотой Ночки?

Попивая ароматный кофе, заваренный в алюминиевой кружке, Лаки наслаждался последними часами жизни. Он считал, что перестанет быть собой, когда предаст Ночку.

– Слушай, ты ж знаешь, что на тебя охотятся, как же так получилось, что тебя взяли те люди? – не сдержал любопытство Лаки.

– Они вышли на меня через толстячка, я уже два года меняла у него продукты на арты, и доверяла ему. Получается, что подобраться ко мне можно только через тех, кому я доверяю.

– Посмотрела бы глазами того толстяка…

– Еще раз говорю: я не могу делать это осознанно, а когда была в его голове, он не замышлял плохого.

Она допила свой кофе и натянула бесформенные зеленые штаны. Куртку она надела другую, длиной по бедра, темно-зеленую, из плащовки, с капюшоном, опускающимся так низко, что не видно лица.

– Куда ты пойдешь после «мерцалки»? – поинтересовалась она.

Ночка делала вид, что вчера вечером ничего не было, и у нее виртуозно получалось притворяться равнодушной.

– На девятый пропускной пункт, – сказал Лаки.

– Все еще не хочешь рассказать, что у тебя стряслось? – полюбопытствовала она, надевая рюкзак.

Лаки отрицательно мотнул головой.

– Ну, как знаешь. Идем. Нам два часа бродить по «мерцалке», потом провожу тебя до бара «Бурундук», а дальше сам. Мне туда ходить опасно.

Одна половина Лаки возликовала, что Ночка будет с ним почти до конца пути, и не надо будет ее долго тащить на горбу, вторая обозвала его сволочью, напомнила, что он пользуется доверием влюбленной девушки, чтобы вонзить нож ей в спину.

Значит, нужно не спугнуть ее, заманить в бар, подсыпать снотворного, а дальше тащить к КПП. Желательно бы кого-нибудь в помощники, ведь она очнется и станет сопротивляться, кричать. Возможно, ее придется бить.

Он бросил взгляд на Ночку, делающую ревизию вещей, и захотелось завыть. Наконец она закончила, взяла автомат.

– Ну, что, ты готов? Тогда пошли!

Ночка знала Зону лучше, чем Лаки собственное тело, видела тропы, скрытые от глаз сталкеров, за два часа им не встретилось ни одного мутанта, ни одной аномалии. Пейзажи сменяли один другой, девушка уверенно поворачивала на перекрестках псевдореальностей. Лаки думал, что она будет дуться всю дорогу, но нет, ей удавалось быть решительной, собранной. И улыбчивой. Или он переоценил силу нахлынувших на нее чувств? Может, ей просто хотелось приятно провести время, а влюбленность тут ни при чем?

Чем ближе подходили к «Бурундуку», тем сильнее хотелось закопаться в землю, чтобы не принимать решение, которое он никогда себе не простит. Что бы ни сделал, он в любом случае проиграет.

За пределами «мерцалки» Ночке везло меньше, и пришлось пользоваться гайками, чтоб распознавать аномалии. На подходе к «Бурундуку» хлынул такой ливень, что в бар они вбежали с промокшими ногами, сняли дождевики.

Бар был устроен в огромной стальной цистерне. Внутри ее обшили деревом, прорубили несколько окон, во второй половине цистерны находились две комнаты с русскими печками, на которых можно было спать. Под баром, как и водилось, был бункер на случай выброса. Убежище предоставлялось бесплатно всем желающим, а за комфорт следовало платить.

Сегодня бар пустовал, даже хозяина – носатого коротышки по прозвищу Мясник – не было за стойкой.

– Есть кто живой? – прокричал Лаки.

Ночка стянула дождевик, бросила его на пол и плюхнулась на облезлый кожаный диван, не снимая капюшона. Мясник не заставил себя долго ждать. В отличие от гостеприимных хозяев других баров, он не выходил к посетителям, а являл себя, словно сам Зевс спускался с Олимпа.

– Ну? – Мясник упер по-обезьяньи длинные руки в боки, качнулся на коротких ножках.

– Нам бы выпить чего, перекусить, обувь просушить, – криво улыбнулся Лаки, уже прокручивая в голове дальнейшие действия.

– Плати две тысячи за номер и хоть обсушись.

В другой ситуации Лаки поспорил бы, но не сейчас. Положил деньги на стойку, сверху накрыл их еще тысячей:

– Еще поесть и выпить.

Мясник кивнул.

– Пойду топить печь. Выпивать чего будете?

Лаки покосился на Ночку:

– Пиво будешь? Тут есть темное нефильтрованное.

Мясник поставил на стойку две бутылки, положил упаковку кальмаров и удалился с гордо поднятой головой. Из темной кухни донеслось:

– Шашлык из свинины пойдет?

– Если это не дикий кабан, то да.