Глиссада

Она кивнула, соглашаясь. Но конечно, мне не удалось её обмануть. Вечером я услышал странные звуки, доносящиеся из маминой комнаты; я постучал в дверь и вошёл, не дожидаясь ответа - и застал её плачущей. Мама сидела в кресле, опустив лицо в ладони, и узкие плечи сотрясались от рыданий, которые она безуспешно пыталась сделать беззвучными.

Я сказал:

- Мама, ну ты что? Мама!

- Данилка, - проговорила она, вытирая глаза - и только зарыдала пуще. - Ой, Данилка! Я столько глупостей наделала в жизни... Сейчас вот в голову пришло - тогда, когда я примчалась к тебе, в тюрьму эту... Я ведь летела - спасать, вытаскивать, хотя бы увидеть... О другом не думала... И ведь не сделала ничего всё равно. А если бы не... Ты, может, был бы под другой фамилией там... Вернулся - и проблем всех этих не имел...

Я сел на пол у маминых ног, взял её руки в свои.

- Мама. Послушай меня. Послушай серьёзно. Ты все сделала правильно. Правильно, слышишь? Без того свидания. Без твоих тех слов. Без писем, которые ты мне писала. Мне было бы намного сложнее там, понимаешь?

Она всхлипнула:

- Мальчик мой... Как же тебе пришлось...

Ну вот и думай, что лучше ей сказать, чего лучше не говорить.

***

Как назло, именно в эту ночь опять навалились кошмары. Возможно, я кричал - проснулся дрожащим, в холодном поту, и мама была здесь, у моей кровати; бросилось в глаза её растерянное лицо в свете включённого ночника... Мама обняла меня за плечи и прижала к себе голову, шепча - "все хорошо, все хорошо"... Тёплая рука взъерошила мне волосы.

Я сказал:

- Мам... Я такое со своей жизнью натворил...

- Натворил... - эхом отозвалась она. - Все мы натворили. Ничего, Данилка. Всё будет хорошо. Ты мне верь, я старше, я знаю. Самое страшное позади. А это... Всё утрясётся со временем. Ты только не торопись. Все утрясётся. Найдёшь работу, поступишь в училище... Сейчас ведь ты только освободился. Через год-два всё будет уже иначе восприниматься. Ну, пусть не в лётное, там... Я знаю, какие требования... Но разве мало хороших профессий. Подберёшь себе. Зачем биться в стену лбом... Есть техникумы... Да вот, к примеру - ремонтировать свои драгоценные леталки - неужели бы ты не хотел?

- В космомеханический? Там требования почище, чем в лётное.

- Сразу тебе в "космо"... - вздохнула мама. - Другие есть. Пока... А там... прорвёшься со временем...

- Ма, ты не понимаешь, - возразил я. - Я летун. Я хороший летун, даже очень хороший. В этом ты мне можешь поверить.

- Я знаю. Я видела твой костюм в шкафу.

- Это то, что... Ох, чёрт. Но правда - это то, что я умею делать. В чём я чувствую себя профессионалом. В чём я спец. Да ладно, пусть, не в том даже дело. Я допускаю, что, затратив массу времени, приложив кучу усилий, можно стать профессионалом и в чём-то другом. Но...

- Ну вот, приплыли! - воскликнула мама раздосадовано. - Сейчас начнётся! "Я летун", "я должен летать", "не могу на грунте" и так далее. Слышали уже всё это! И чем закончилось?

Я, в общем-то, совсем другое хотел сказать. Но промолчал. И, честно говоря, пожалел, что поддался слабости и завёл этот разговор.

5.

Как-то мне позвонил Пётр, владелец фургона и бывший глава нашей музыкально-погрузочной бригады.

- Нашёл мужика, у которого простаивает минипогрузчик! - радостно сообщил он с ходу. - Если его самого берём в команду, за аренду - гроши!

- Отпугнём клиентов, - отозвался я вяло. - К нам потому и обращались, что эти чокнутые музыканты не доверяют технике.

- Ты не понимаешь! Погрузчик - мини, он сам и не потянет такой объем! Поставим на страховку! Как отмазку от инспекции! И будем тягать! Данил, соглашайся! Это шанс! Это, считай, у нас своё дело!

- А гроши за аренду - это сколько?

Пётр назвал сумму. Я прикинул - на одного человека больше в бригаде, плюс аренда погрузчика, плюс батареи к нему, плюс текущий ремонт... Если не увеличить стоимость заказов - получатся сущие слезы. И увеличить особо не удастся - клиенты себе других тяжеловозов найдут. А если ещё погрузчик сломается всерьёз, и нам его придётся чинить...

Настроение и так упорно держалось отметки глубоко ниже нуля, и я сказал Петру:

- Не вижу, зачем тебе я. С тем мужиком вас будет в бригаде столько же, сколько раньше, да плюс техника. Без меня, может, и окупитесь.

- Не, Данил! Я отставку дал Громиле! Без тебя никуда!

Ни фига себе. Громила был этаким туповатым тугодумом, зато - двухметрового роста и косой сажени в плечах; на клиентов он неизменно производил впечатление.

- За что это ты его?

- Он сачок и нытик. Вот его погрузчик вполне заменит. А ты работаешь. Помнишь тот рояль, что никак на лестнице не разворачивался? Мы б его в жизни не вытащили, если б ты не придумал - как.

- Спиной я его помню, этот рояль!

Пётр хохотнул.

- А ещё ты будешь с клиентами договариваться. У тебя хорошо получается.

Вот уж чего никогда за собой не замечал.

Но Пётр ждал ответа, и я сказал:

- Ладно, давай попробуем.

***