Глобальный проект

Сиверов понял, что предстоит новое задание, напрямую связанное с «Асторией-один». Он улыбнулся — история в «Астории». Глеб уже догадывался, о чем пойдет речь. Наши доблестные особисты не ожидали, что среди задержанных будут граждане Соединенных Штатов Америки — великой свободной державы, с которой лучше не связываться, если нет острой необходимости. Но необходимость, похоже, возникла, а помог ей возникнуть он, Сиверов, ранив обоих бандитов.

— MS-13? Покупателями волшебной формулы были именно они, я не ошибся? И что — вызвали дорогих адвокатов и откупились?

— Нет, хуже, пошли на сотрудничество, боятся русских тюрем, сибирского снега и мороза. И сдают всех и вся. Рассказывают и то, о чем точно знают, и о чем краем уха слыхали.

— Мне, конечно, достается этот самый край и бескрайние американские просторы.

— Верно мыслишь, дружище. Вари себе кофе, сейчас будем фантазировать на тему международного терроризма.

— А под музыку можно? — не дожидаясь ответа, Глеб вставил в проигрыватель компакт-диск. — Как насчет Скрябина?

— Для наших размышлений ламбада бы больше подошла.

— Эх, Федор Филиппович, никакого вкуса, несмотря на мое воспитание!

— Есть грех, люблю простые мотивы, чтобы подпеть можно было или подтанцевать. Полечка, вальсок, танго тоже хорошо. Дама в нарядном платье, сам при галстуке, ботиночки начищены — красота!

«Моя дама полечку может и не осилить», — подумал Сиверов, представив их с Ириной кружащимися и притопывающими, но вслух согласился, чтобы не затевать ненужный спор.

— Мы ведь эту операцию толком не готовили, — Потапчук перешел к делу. Венгра «вели» его земляки, ни с кем ничем не делились, пока не убедились, что он контактирует с человеком на нашей территории. Им важно было или самим его открытием владеть, или сделать так, чтобы оно никому не досталось. Как он их обхитрил и в Россию въехал — тоже не знаем. Помогали ему. Вот этих помогающих я планировал взять и потрясти хорошенько. Но лишь мелкая рыбешка попалась — ушли три человека, как сквозь землю провалились. Один уехал у всех на глазах — ребенка какого-то в город срочно повез и растворился в толпе. Еще двоих тоже ищем. Но господа американцы, оба Рамиросы, Карлос и Алехандро, утверждают, что сбежавшие двинут в Европу. У них, дескать, есть интересный план относительно того, как пошатнуть общественные устои.

— Мудрено выражаются эти Саша с Карлушей, или переводчик неважный при них дежурил. Как три сбежавших бойца, пусть даже чеченских, могут пошатнуть европейские устои? Чем раскачивать будут и в какую сторону? Денег-то они не получили. Или господа американские бандиты им за мертвого венгра неустойку выплатили?

— Вот сам и сформулировал себе задачу. Осталось добавить, что нам неизвестно, где планируется теракт, что именно предпримут террористы. Можно только быть уверенным, что листовки с самолета разбрасывать не будут.

«Мы чеченские села тоже не бумажными агитками бомбили», — подумал Сиверов, но промолчал. Разговор получался трудным — Федор Филиппович снова уподоблялся царю из русской сказки, посылавшему доброго молодца туда — не знаю куда, найти и обезвредить то — не знаю что. Генералу такая ситуация самому не нравилась, но именно для выполнения таких задач и необходимы умные инициативные универсалы.

— Когда ехать?

— Хорошо бы прямо сейчас, но не получится. Помнишь Роберта Клиффорда?

— Кадровый сотрудник ФБР, ответственный за разработку MS-13? Не забыл еще, работал с его материалами.

— Поработаешь еще. Мы связались с ним, минуя посольство, похвастались «уловом». Он обещал собрать все, что сможет, о показаниях Рамиросов. Условились на послезавтра, так что у тебя двое суток, включая сегодняшний вечер. Общайся с семьей, повторяй иностранные языки, особенно французский. И готовься. Париж не должен пасть ни к твоим ногам, ни к чьим другим. Он должен выстоять.

— Так, значит, Париж? Пестрый город, очень удобный для любых провокаций. Многонациональный, многорасовый, очень разный. Можно устроить грандиозную пакость.

— Иди-иди, думай и готовься. Я позвоню.

Ирина отперла дверь, не дожидаясь его звонка — видимо, ждала, глядя в окно. Обняла и шепнула:

— Аня спит.

Ему нравились и ее нетерпение, и откровенность, и страсть.

Глава 19

Жизнь в Париже по сравнению с жизнью в Будапеште была невыносимо убогой и трудной. Новая жена оказалась похотливой старушкой, уверенной, что ее просторная, но абсолютно неухоженная квартира-студия должна казаться дикарю из европейской провинции верхом изящества и удобства. Она считала, что спасла Шандора от гибели в коммунистической пучине. Не допускалось даже мысли о том, что там, в Венгрии, у него были достойное жилье, профессия, семья. Что он не голодал, ходил в кино, в театры, в музеи, имел немецкий автомобиль, красивую одежду. А главное, что идея уехать из страны не была главной целью его жизни, а Париж — городом его мечты.

Почему-то ей казалось, что, вкусив особенной французской свободы, мужчина становится одержимым только одним интересом, связанный с телесными удовольствиями, которые она умеет дарить в неограниченном количестве.