Глобус 1976

В мелколесье много серой ольхи, осины, рябины, черемухи. Местами белолиственные березы образуют

красивые рощи, создавая типично русский пейзаж. Часто они растут несколькими стволами из одного

корня живописными группами. Кто не восхищался весной светло-изум-рудной, нежной зеленью берез,

воспетых в стихах и музыке и запечатленных на полотнах многих художников! А кто не наслаждался

целительным березовым соком, льющимся каждую весну из почти незаметных надрезов!

Когда развертываются первые листочки берез, обычно прилетают соловьи. По народной примете, со-

ловей начинает петь, когда напьется дождевой воды с березового листа. Но особенно звучны соловьиные

песни по ночам в период цветения черемухи и сирени.

Уже ранней весной, когда в парке расстилается ковер первых нежных цветов, в густой зелени де-ревьв

звенят многочисленные голоса птиц, поющих радостный гимн солнцу.

Пожалуй, больше прочих птиц обращают на себя внимание многочисленные дрозды-рябинники. Они

гнездятся небольшими колониями и часто встречаются группами. В первой половине июня, когда из гнезд

начинают выскакивать птенцы, тут и там прыгают они по дорожкам парка или сидят в траве.

Птиц привлекают сюда большие площади зеленых насаждений, разнообразие пород деревьев и кустар-

ников в сочетании с травянистыми полянами и прудами.

Старопетергофский парк хорош в любое время года, но особенно прекрасен осенью:

Люблю я пышное природы увяданье,

В багрец и золото одетые леса...

В эту пору парк богат красками. Словно в золотые сарафаны одеваются рощи берез, и ярким

румянцем горят крупные листья кленов. Позолота осени проступает на резных листьях дубов и на

травяных коврах лужаек. Когда же листва на деревьях начинает редеть, земля покрывается нарядным,

пышно взбитым позолоченным ковром. Идешь по аллеям парка, шурша опавшими листьями, и

отчего-то становится грустно.

Чудо-голова.

Парк пересечен длинными и глубокими оврагами, к которым сбегают многочисленные

ручейки. Близ старого дворца, на склоне оврага, по которому едва пробивается среди груды

камней медленно текущий ручей, вросла в землю огромная «чудо-голова», высеченная неизвест-

но кем из природного валуна. Кажется, что она не создана ваятелем, а рождена самой землей. Из

отверстия в ней когда-то бил фонтан. По свидетельству старожилов, эта каменная голова была

увенчана остроконечным шлемом, который исчез в процессе выветривания породы. Некоторые

связывают ее с образом сказочной головы из поэмы Александра Сергеевича Пушкина «Руслан и

Людмила». Известно, что великий поэт гостил в Петергофе в 1818 году у историка Н. М. Карам-

зина, жившего тогда в одном из кавалерских домов в Новом Петергофе, и, возможно, видел эту

интересную скульптуру.

„СОБСТВЕННАЯ ДАЧА"

Под таким названием известна живописная местность, примыкающая с востока к Биологическому

институту.

В 1733 году бывшая здесь приморская дача — деревянный дворец — была передана по указу

императрицы Анны Иоанновны «на вечное владение» архиепископу новгородскому, известному

сподвижнику Петра I, государственному деятелю и публицисту Феофану Прокопови-чу, с именем

которого связана одна из страниц истории Старого Петергофа. После смерти Феофана Про-коповича

его усадьба перешла в собственность императрицы Елизаветы Петровны и стала именоваться

«Собственной ее величества дачей».

При Александре II на месте старого деревянного дворца был построен каменный по проекту архи-

тектора А. И. Штакеншнейдера. Новый дворец был пышно декорирован нарядной лепкой. Богато

были оформлены его интерьеры. С северной стороны к пруду спускалась красивая лестница, а с

южной была оранжерея, за которой на обширной поляне стояли могучие дубы. Была построена

вместо старой и новая каменная церковь в русско-византийском стиле.

«Собственная дача», как выдающийся памятник русской архитектуры XVIII и первой половины

XIX века, находится под охраной государства. Она передана Ленинградскому инженерно-

строительному институту для создания учебной базы.

ВДОЛЬ ПОБЕРЕЖЬЯ НЕВСКОЙ ГУБЫ

Старый Петергоф примыкает к той части Финского залива, которая называется Невской губой. В

прошлом моряки называли ее Маркизовой лужей. Такое название было связано с маркизом Жаном де

Траверсе, который во время Великой французской революции эмигрировал в Россию и был назначен

Александром I морским министром. Маркиз отменил дальние походы учебных кораблей и ограничил

их плавание районом Кронштадта. Это вызвало недовольство русских моряков. Для них Невская губа

с преобладающими глубинами 3 — 5 метров представлялась лужей.

С побережья хорошо просматривается фарватер Морского канала, по которому идут суда в

Ленинград и обратно.

Финский залив.

Большую площадь на взморье занимают высокие и густые тростниковые заросли, местами далеко

уходящие в залив. В прибрежной полосе много камней и крупных валунов, некоторые из которых до-