Глоток Шираза

^* Чего-то не помню, чтобы мы в те годы пристегивались! Водитель – и тот не пристегивался. Может, Таня это уже в Германии писала? Или там она вносила правки и заново перепечатывала? Вряд ли. В то время уже вовсю пользовались компьютерами. Может, у нее не было? Конечно, к роману это не относится, но чем дальше читаю, тем больше вопросов. Когда она уехала, как встретилась с Герцем-Сердцем? Что у нее за дочь? Бесцветная, как Томас из ГДР?

Фред вытряхивает Лизу из джинсов, взваливает на плечи, относит в ванную, ставит под душ

– Позовешь, если что.

Черная ночь, белое полотенце… Разве что мужчина не тот. Зато можно стоять под цивильным душем. Достойный повод сменить место жительства, забыть общую ванную с проржавевшей насадкой, колкие струи воды, брызжущие во все стороны, липкую клеенку, которую надо заправлять внутрь облупленной лохани, чтобы не залить пол. Кто даст ей ключ от ее собственной квартиры? Войти, закрыться изнутри, никого не видеть. Фильм из детства. Кажется, он так и назывался – «Ключ». В нем была война, подлодки и Софи Лорен. Возлюбленный завещал Софи Лорен своему лучшему другу вместе с ключом от квартиры. Чтобы только она не осталась одна… Разумеется, друг втрескался в нее по уши, но Софи не могла ему отдаться. А он был красавцем, на вид куда интересней ее погибшего возлюбленного, и Лизе было жаль его, а не Софи Лорен. Влюбись уж в него, и будет у тебя и муж, и квартира, и дети, все как положено. Не вышло. И у нее не вышло.

В кино не взяли.^*

^*

Никогда не мечтала сниматься в кино, даже в детстве. И про этот фильм не слышала. Он появился у нас, то есть у вас, в 1961 году, дублированный. Но с каким же удовольствием я смотрела его сегодня! Сначала у Тани все правильно. Возлюбленный Стеллы погибает, его друг Дэвид переселяется к ней. «Ты же такая, Стелла, ты переходишь вместе с жильем». Они любят друг друга, а потом случается крушение и к Стелле приходит с ключом другой. От Дэвида. Та его выгоняет. А Дэвид, оказывается, остался в живых. Он возвращается к Стелле, она смотрит на него с ненавистью. И уезжает к себе домой, в Лондон. Поезд уходит, Дэвид бежит за ним, но догнать не может. Грустно. Мне свой ключ не то что передать, завещать некому. А ведь как я страдала от бездомья! Мать нашла в Москве какую-то тетку – седьмая вода на киселе, – и той уж так хотелось удочерить, уматерить и обуютить восходящую звезду театра, захомутать походами в аптеку и овощной магазин, связать ежевечерними докладами по телефону, где она, как прошла репетиция, обедала ли, как положено, или собираюсь нажить себе язву двенадцатиперстной кишки. Профсоюзная организация обещала жилье в новом тысячелетии. Пятнадцать лет – и готово. Ждем жилье, ждем нового Мессию. Христос – Будда – Магомет. Сливаются в экстазе этика, эстетика и генетика… Чего-то я разболталась. Да и лексикон – как из Таниного романа.

Рубашка пахнет новослободским шкафом. Попросить что-нибудь у Фреда? Нет, она запомнила его косой взгляд, когда, встав с постели, она накинула на себя его ковбойку. В конце концов запахи выветриваются.

– Будь добр, принеси телефон, – просит Лиза, заползая под одеяло.

– Спи.