Глоток страха

— Пойми, Верунь. — Он понизил тон, желая примирения, не новой вспышки гнева. — Там опасно! Мы практически ничего не знаем об этой эпидемии. И я не могу рисковать тобой. Ты — мое все!

Она с досадой откинулась на спинку кресла. «Ладно, — думала Вера, — пусть ты уезжаешь, это твоя работа. Но мы и так почти не видимся! Каждый сутками торчит на своей работе, и я хочу ехать с тобой. Если я твое все, как ты можешь запретить мне?»

— А я тобой, значит, могу рисковать, — сказала она тихо.

«Ты мне дорога, — думал Андрей. — Ты моя самая главная ценность. И я никому не позволю подвергать тебя риску. Даже тебе самой. Хотя на моем месте ты точно также стремилась бы в очаг опасности…»

«Но тогда и я не должна позволить тебе совать голову в пасть льва! Почему мужчины так любят уезжать? Рисковать? Есть упоение, видите ли, в бою!.. И на чего-то там краю. Не понимает, что я почувствую все его раны, ссадины, недомогания. Думает, что он все еще принадлежит сам себе. Что можно всех спасти. Но это иллюзия. Спасти всех невозможно. Все — это много, и это никто. "Всех" не существует, их не спасешь. Можно спасти только того, кто рядом».

— Вера, я тебя очень люблю. Но мужчина из нас двоих все-таки я, — не выдержал затянувшегося молчания Андрей. Он мрачно сел на пол возле сумки и принялся изо всех сил затягивать ремни.

— Заметно, — ответила Вера и, не глядя на Андрея, вышла из комнаты.

«Не ожидала от него, — досадовала она. — Такой заботливый, но сейчас думает лишь о себе, о своем стремлении спасти человечество. Но для других ли это? Или для себя? Вот, дескать, какой я герой… Неужели жизнь не складывается?»

«Не ожидал от нее, — думал Андрей. — Думает лишь о себе, чтобы ей было хорошо, когда я рядом. А люди и птицы страдают от эпидемии, кто им поможет? Сама вечно кидается на помощь каждому незнакомому, любому страдальцу, однако меня упрекает. Как она не понимает, что если не поеду — перестану себя уважать!»

Вера вдруг появилась в дверном проеме и сказала:

— Ладно. Отлично. Собрался? Тогда посидим на дорожку, и ты уже поедешь. Я же все понимаю. Ты весь там, тебе уже тесно в этой квартире рядом со мной…

— Ты что?! — в который раз за сегодня опешил Андрей. — Разве ты не знаешь, что мне без тебя…

— Да-да. Знаю. Без меня тебе плохо. Но без себя еще хуже, — чеканила Лученко. — Давай, бери сумки и езжай. Я не могу больше. У меня достаточно сил, чтобы расколоть взглядом стакан, но слишком мало, чтобы тебя удержать. Только учти: я тоже куда-нибудь уеду. И буду кого-нибудь спасать!

Вот правду говорят, хоть и в шутку: если вам хочется кого-то задушить, дать по голове, уничтожить и больше никогда не видеть — то, скорее всего, перед вами близкий, горячо любимый человек. Мы всегда сильнее злимся на близких, чем на посторонних. Они, близкие и любимые, вызывают большее раздражение. Ясно почему: от постороннего мы спокойно можем отвернуться. Можем не общаться больше никогда, если он нам чем-то неудобен. А от близкого нам не избавиться. Какой бы он ни был — это наш близкий человек. Мы внутренне зависим от него, вот и злимся на эту зависимость.

Да и как не злиться? Куда деваться? Как быть? Отпустишь близкого — будешь беспокоиться за него, переживать постоянно. Не отпустишь — уподобишь песику на поводке, лишишь свободы.

Все это Вера понимала. Но разве могла она знать, что выйдет точь-в-точь по сказанному ею самой — именно уедет и именно спасать?!

Что ей придется защищать людей от эпидемии по- страшнее птичьего гриппа.

И никто, кроме нее, не справится.

3

Если уехал милый. Если на работу не пойдешь — ремонт. И если вообще осень кончилась, скоро зима и на душе паршиво — надо звать закадычных подруг. Только где их взять? Одна закадычная, Дашка Сотникова, уже неделю не отвечает ни по какому телефону: ни по рабочему, ни по мобильному, ни по домашнему. А секретарша рекламного агентства, принадлежащего подруге, на все вопросы знай тараторит: ой, Верочка Алексеевна, вы себе не представляете, что происходит, Дарья Николаевна поехала к самому Мишелю Ру… Будто все обязаны знать, что это один из самых известных маркетологов мира и легенда, видите ли, рекламного бизнеса.

Одно ясно — улетевшая в Нью-Йорк подруга раньше чем через две недели не появится. После рекламного своего мэтра непременно поедет повидаться с сыном и мужем. Они уже несколько лет жили в США, муж работал по контракту, а сын учился в колледже. И понятно, почему суеверная Дарья ничего не сообщила о своих планах, а просто тихо отправилась в Америку. Чтобы не сглазить. Ну и правильно.

А закадычная подруга номер два, Лидия Завьялова, актриса театра и кино? Ее беспокоить нельзя. Она еще месяц назад предупреждала, что едет на какой-то там фестиваль, а перед этим чего-то там озвучивает../Ох, как жаль, но не стоит эмоциональную подругу нагружать своей тоской зеленой. Выйдет из образа, и будешь ты, доктор Лученко, виновата в срыве каких-нибудь съемок.