Глоток свободы

Храбров горько усмехнулся. Спустя два с половиной часа после начала операции противоборствующие стороны поменялись местами. Теперь в положении обороняющихся оказались земляне и аланцы. Измотанные, обескровленные, уставшие, без малейшей надежды на поддержку главных сил корпуса. Полковник Возан даже не рассматривал такой вариант развития событий. А за ошибки командиров своими жизнями расплачиваются солдаты.

Бой начался с редкой перестрелки. В ней явно преуспели аланские снайперы. Тасконцы оставили на земле не меньше двадцати человек. Но это никак не повлияло на воинственный порыв оливийцев. С яростными криками они бросились на штурм баррикад.

Олесь выдержал паузу, и когда до противника осталось чуть более ста метров, отдал команду открыть огонь. Грянул дружный залп из карабинов и автоматов. Первые ряды наступавших были сметены пулями. Значительные потери вынудили чистых и чертей отойти на исходные позиции.

В песке и пыли улиц остались лежать еще сорок человек. Раненые истекали кровью и взывали о помощи. Однако на несчастных морсвилцев никто не обращал внимания. Тасконцы боялись аланских снайперов, а пехотинцы экономили патроны и добивать умирающих людей не собирались…

— Отлично! — разгорячено воскликнул Стюарт. — Пусть только попробуют еще сунуться.

— Нет, — отрицательно покачал головой Жак. — Оливийцы больше не пойдут на открытый штурм. Они не дураки. Надо готовиться к чему-то другому. В конце концов, это их город, и знают его чистые гораздо лучше чужаков…

— Верно, — вставил Родригес. — Надо найти слабые места в нашей обороне и заделать бреши раньше, чем о них догадается враг.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Пол.

— Дома! — одновременно произнесли Храбров и де Креньян.

— Правильно, — проговорил арагонец. — Мы совсем забыли об окнах с противоположной стороны строений. А ведь через них может просочиться целая армия. Хорошо хоть, подъезды у морсвилцев выходят на магистраль, а не внутрь квартала. Тогда бы эти проблемы возникли уже давно.

— Все наемники на зачистку домов! — немедленно скомандовал Олесь.

Двадцать воинов, с обнаженными мечами, бросились в ближайшие здания. Догадка Родригеса подтвердилась спустя пару минут. Прямо на лестничном пролете русич заметил четверых чертей. На них была обтягивающая черная одежда, металлические ремни и бляхи, лица были раскрашены причудливым рисунком.

Оливийцы осторожно поднимались по ступеням. Цель противника была ясна: группа должна уничтожить аланских наблюдателей и снайперов на крыше и верхних этажах.

Увидев землян, один из тасконцев вскинул карабин, но стрела, выпущенная из арбалета, тотчас пробила ему горло — Стюарт великолепно стрелял. Морсвилцы в отчаянии бросились на закованных в латы наемников. Воины спокойно и безжалостно перебили лазутчиков. Никто из землян не пострадал.

— Пол, осмотри первый этаж, — крикнул Храбров. — Там должны находиться раненые аланцы. Почему они не подали сигнал?

С остальными людьми Олесь тщательно проверил весь восьмиэтажный дом. К счастью, до снайперов черти не добрались. Но на всякий случай русич приказал сержанту выставить дополнительное охранение на крыше. Подобная мера безопасности никогда не бывает лишней.

Спустившись вниз, Храбров увидел изрядно побелевшего шотландца.

— Что случилось? — спросил Олесь.

— Восемь раненых, из них две женщины… Эти ублюдки вырезали всех. Мало того, они отрезали беднягам головы, вспороли животы и вырвали сердца. Подобного изуверства я еще не видел… — с трудом вымолвил Пол.

— Это Таскона, это Морсвил! — сказал юноша, убирая меч в ножны. — Каннибализм здесь процветает. Убивая раненых, черти задержались и не успели добраться до наблюдателей — их кровожадность нам помогла. Ты все внимательно обследовал? В доме нет тасконцев?

— Двоих я прикончил, один успел выпрыгнуть в окно, — ответил Стюарт. — Хотя, думаю, они полезут снова.

— Само собой, — вставил вошедший в подъезд де Креньян. — Мы осмотрели оба дома. В одном нарвались на засаду оливийцев. Человек двадцать, не меньше. Славная получилась рубка… К несчастью потеряли Федерико и Клауса. Воржиха ранен. Я приказал Троулу расставить своих людей у окон первого этажа. Это, конечно, ослабит баррикады, но другого выхода нет.

Вместо ответа Храбров кивнул головой. В данном случае распыление сил вполне оправдано.

Выйдя на улицу, наемники невольно зажмурились от ударившего в глаза света. Сириус уже поднялся слишком высоко. С каждой минутой усиливалась жара. Еще пара часов и она станет просто невыносима. С одной стороны это хорошо — морсвилцы наверняка не станут воевать днем, значит, окруженные получат небольшую передышку.

С другой стороны — запасы воды и пищи у аланцев и землян крайне ограничены и длительную осаду им не выдержать, и противник это прекрасно знает. Почти наверняка враги будут выжидать. Спешить чистым и чертям некуда. На деблокаду окруженной группировки Возан вряд ли решится. Полковник и так оставил слишком много солдат в Морсвиле.

— Что будем делать? — вымолвил француз, усаживаясь на ступени. — Ждать помощи бессмысленно.

— Надо прорываться, — проговорил Воржиха.