Глубина

Этого на первых порах, пока «комиссар Мегрэ» разберется, что к чему, будет достаточно. Дай ему, Арцименеву, защититься, он сразу начнет вытаскивать из беды Еранцева — за другого постоять опять же легче. Люди нужные, слава богу, есть.

Арцименев окончательно уверил себя, что Еранцев дошел до всего своим умом, совсем успокоился, сказал как бы ненароком:

— Электронный блок получили к твоей установке. Я передал наладчику, приедешь, можешь приступать к стыковке.

Он, еще даже не слыша и не видя Еранцева, почувствовал, как тот оттаял, посветлел. Арцименев едва поборол искушение повернуться к нему, чтобы получить, как в награду, если не благодарность, то хоть улыбку. Он сам умилился сделанному им доброму делу.

— А я, знаешь, толкать свою установку в серийное производство, наверное, не буду. Покажу, продемонстрирую, и хватит. Только бы защититься…

— Защитишься, — наконец сказал Еранцев. — Обязательно. Слушай, Игорь, вот все хочу спросить и все духу не хватает. Ты с Надей как обошелся?

— С какой Надей? — округлил глаза Игорь.

— Ну, с той лаборанткой, молоденькой… — Еранцев сконфузился и оборвал себя на полуслове.

— С той-то? — облегченно проговорил Игорь и тут же обиженно спросил: — За кого ты меня принимаешь? Никаких административных мер я не принял. По-моему, она и не догадывается, что мне стало известно о ваших проделках. — Игорь вдруг встрепенулся, будто обрадовавшись удачной мысли, добавил: — А если начистоту, я знал обо всем с самого начала. Как только ты занялся монтажом, а потом этой своей… Надюшей. Вербовал или кадрился, точно не знаю, наверное, и то, и другое было вместе. Вот такая, старик, у меня информация. Агентура, как видишь, не дремлет…

— А что же ты молчал? — радостно удивляясь, сказал Еранцев. Он пристально, с волнением присмотрелся к виску Игоря, произнес с грустной усмешкой: — А ведь уже седеешь.

— Не по дням, а по часам, как в сказке, — утвердительно кивнул Игорь. — А сказать, конечно, тебе бы мог. На ковер вызвать, выговор влепить. Или, наоборот, помещение предложить, условия создать: мол, давай, дерзай! А я решил все оставить так, как есть. Думаю, пусть хоронится, пусть не дышит, пусть таится, как вор. Так творили и работали гении. Когда весь мир против них…

— Что ж, — Еранцев заслушался словами Игоря, вроде бы сказанными от чистого сердца. — Хорошо говоришь. Только масштабы преувеличиваешь.

Игорь помолчал, с какой-то внезапной отрешенностью стал глядеть на лес — где-то здесь, судя по показаниям спидометра, должна быть дорога в Прудищи. Поворот, проскок через лес, по ухабам, поле…

Вот гений доморощенный! Ему, видите ли, похвала не идет впрок. Начиная так рассуждать, Игорь незаметно разозлился, но вовремя остановил себя. Надо было держаться: не вздыхать, не морщиться, не болтать лишнего, покуда с Еранцевым еще не все ясно. Он, что-то вспомнив, порылся в кармане, вытащил листки.

— Это твои, — протянул он Еранцеву. — Там, на установке, оставил. Интересно, фторорганические соединения… Если ты этим займешься… Это, конечно, перспективно. Да, если синтезировать на основе эмульсий фторорганических соединений кровезаменитель…

— А почему бы нет, — Еранцев метнул короткий, тревожно загоревшийся взгляд, и по нему Арцименев узнал в нем давнего норовистого Мишку, то и дело прибегавшего в школу с какой-нибудь несусветной идеей. — Я знаю, этой проблемой уже занимаются… Но мне нужен многофункциональный заменитель, а не просто переносчик кислорода. Короче, комплексный. Понимаешь? Вот если бы у хирурга было шесть — восемь групп кровезаменителей. Пускать в ход при операциях легче, чем донорскую кровь. Все стало бы проще. И, конечно, надежнее… Скажем, подобрали с вертолета, видят, не дотянет до стационара, начинают оперировать.

— Верно, все очень даже верно, — соглашаясь, сказал Игорь. — Знаю, есть заменители гемодинамического действия. Очень помогают при кровопотере, при ожоговых и травматических шоках. Но ты пойдешь дальше. — Он грустно усмехнулся. — Если вовремя не остановят. Одному тут работы невпроворот…

— А я не дурак, чтобы на одного себя надеяться…

— Вот-вот… Можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку.

Оба враз замолчали. Может, способствовал какой-то особенный в поле свет, давящий глаза, застывший, чуть процеженный дымом, он словно существовал сам по себе, отдельно от солнца, чтобы и потом, после заката, малость ослабев, стоять до самого утра. Странное все-таки лето: пожары, дым, сушь.

Игорь остановил машину, вышел и огляделся. Виднелись на косогоре размытые дымом Прудищи — отсюда добрых три километра. Дальше, за двумя прудами, которые, сочно зеленея краями, подолгу удерживали на себе взгляд, пепельно-бледно проступали Каменки. Остальной простор измучен жарой и безводьем. И все же в небе, если сравнить его со вчерашним или позавчерашним, произошла едва уловимая перемена.

Игорь присмотрелся к Еранцеву.

— Как у тебя с деньгами? — спросил он.

— Нашел, когда интересоваться, — не то с упреком, не то с насмешкой проговорил Еранцев. — Через пару дней я буду богат, как Рокфеллер. Да, когда тебе машину вернуть?