Глубина

Сейчас на два аппарата «Мир» у нас три пилота: Е. Черняев, В. Нищета и я. Работы по соглашениям с иностранными партнерами потребовали изменить методику погружений. Если ранее мы погружались с одним наблюдателем в аппарате, имея возможность при этом обучать пилотированию молодых сотрудников, то теперь погружения обеспечиваются одним пилотом, а двое наблюдателей – как правило, иностранцы. Конечно, в режиме каждодневных погружений сразу двумя аппаратами нам троим приходится порой очень трудно. Обучение же молодежи требует организации учебных рейсов с аппаратами на нашем судне. Однако мы поставлены в жесткие временные рамки, ибо летнее время и начало осени занято экспедиционными работами по соглашениям, а зимой проводить такие экспедиции в Балтийском море, где базируется наше судно, не позволяют погодные условия.

…Итак, мы находимся на дне уже 7 часов. Отснято множество интересных сюжетов, израсходовано примерно 70 % энергии аппарата. Говорю Джиму: «Что ты думаешь по поводу окончания работ на сегодня? Надо ведь что-то оставить и на завтра!» – «Хорошая идея», – отвечает он. Я останавливаю аппарат на носовой палубе «Титаника». Сегодня идеальная «погода» внизу: совсем нет течений. Поэтому, остановившись на палубе в окружении массы выступающих предметов, мы чувствуем себя в безопасности. Сообщаю на поверхность: «Келдыш, я “Мир-1”. Закончили работы, готовы к всплытию». И слышу спокойный голос Виктора Нищеты: «Всплывайте». Виктор выполняет сегодня обязанности руководителя погружения. Так уж у нас принято: командир аппарата, остающийся на судне, руководит погружением – ведь руководитель должен понимать все тонкости происходящего как под водой, так и на поверхности после всплытия. А это может понять только человек с большим опытом подводных операций.

В связи с этим вспоминается такой случай. В июле 1980 года аппарат «Аргус» при геологических исследованиях в районе Геленджика залез под кабель, который лег между рубкой и спасательным буем. Все попытки экипажа «Аргуса» освободиться от кабеля успеха не имели, и аппарат застрял на дне. Я в это время находился в Москве и, узнав о случившемся, вылетел в Геленджик. Руководил тем погружением «Аргуса» Виктор Нищета, который, чувствуя, что помочь ничем не может, повторял: «Лучше бы я был там». Так думать мог только человек, по-настоящему преданный делу. Та ситуация закончилась благополучно: пришло военное судно-кабелеукладчик, подняло кабель, под которым застрял «Аргус», и аппарат самостоятельно всплыл на поверхность. Открылся люк, и из «Аргуса» вышли улыбающиеся члены экипажа, просидевшие под кабелем 44 часа.

…Всплываем. Глубина 3000 метров. Члены подводного экипажа заснули: мы находимся под водой уже более 10 часов, да и режим жизни на корабле довольно сложен для них – много творческой работы, обсуждений планов, наладки оборудования и минимум сна.

Снова слышу голос Виктора Нищеты: «“Мир-1”, если можете, ускоряйтесь. Погода портится». Это значит, нужно добавить скорости с помощью вертикально развернутых боковых движетелей. Запас энергии еще есть, и я нажимаю на джойстик. Смотрю на дисплей компьютера: скорость уже 42 метра в минуту.

Предупреждение о погоде для нас всегда серьезно. У нас есть свой институт прогнозов в одном лице – Валерии Козлович. Лера – опытный метеоролог. С нами она работает с 1982 года, когда мы на «Пайсисах» погружались на хребет Рейкьянес в Атлантическом океане. Была очень сложная погодная ситуация, и Лера давала нам небольшие «окна», во время которых мы умудрились сделать 17 погружений в течение трех недель. Она делает глубокий анализ карт, принимаемых из разных метеоцентров, и с точностью до часов предсказывает изменение погоды. Конечно, она – неотъемлемая часть нашей подводной команды.

Без точного метеопрогноза невозможно планировать погружения, в особенности если мы поставлены в жесткие временные рамки при определенном количестве погружений, которые необходимо выполнить в соответствии с требованиями заказчика…

Хочу еще раз подчеркнуть, что состав подводной команды, работающей с двумя аппаратами, немногочислен. Здесь каждый человек отвечает за большой участок работы. Команда построена как здание, где каждый кирпич сцементирован с соседним и поэтому держит всю систему.

…Ускоряюсь на боковых движителях. Быстро мелькают метры – на индикаторе глубины уже 200. Выключаю движители, связываюсь с поверхностью: «Глубина 200 метров». Слышу в ответ голос Симагина с катера: «Понял 200. Включите свет». Время уже 10 вечера, на поверхности – темнота. Когда мы всплываем в темноте, то всегда включаем один из мощных светильников, и аппарат на волне виден издалека. От него разливается своеобразное подводное зарево голубого цвета.