Глубина [сборник]

— Ребята, я не собираюсь в вас стрелять. У нас одна цель…

Я вижу, как расширяются глаза Пата, как его начинает бить дрожь. И понимаю, о чем он подумал.

Да, неприятно, наверное. Уже считать ее другом, а может быть, слегка по-детски влюбиться…

И понять, что другом был враг.

Темный Дайвер.

— Вы все ошибаетесь… — тихо говорит Нике.

Крейзи сегодня тугодум. Но вот и он нацеливает свою винтовку на девушку.

— Ты дайвер, — говорю я.

— Да. Как и вы двое. И что? Это основание меня убить? Тогда убивайте.

Мы переглядываемся, и тут я слышу рядом знакомое «чмок»…

Успеваю вывернуть ствол ракетомета, и пущенная Патом ракета уходит в туман.

— Прекрати!

— Она мой комп пожгла! — со слезами кричит Пат. — Она, она…

Не комп ему сейчас жалко. Он самого себя готов сейчас расстрелять, свою симпатию к Нике, благодарность за помощь, привязанность… те минуты, когда он висел на ней, обмирая одновременно от высоты и от женского тела под руками…

— Пат, не спеши с действиями, никогда не спеши… — говорю я.

В этот миг все переворачивается.

Проблеск света — туман расходится.

И среди нас появляется Император.

Он медлит долго, очень долго, словно порожден не программой, в которую заложено было лишь убивать. Осматривается, совсем по-человечески поворачивая голову.

А Крейзи Тоссер с остановившимся взглядом отступает на шаг.

Этого не может быть, очевидно?

Нике уже наклоняется за оружием, она за спиной Императора, и тот ее не видит. Но на это нужно время.

Глубина-глубина, я не твой…

Я дернулся, нашарил на столе мышь. Движения, которые отслеживаются комбинезоном, — это удобнее. Но мышь все равно быстрее.

— Кто вы? — ровным голосом спросил Император, который не умел говорить.

И Крейзи Тоссер нажал на спуск.

Лезвия вылетели из винтовки серебристой лентой и мгновенно отсекли неуязвимому Императору левую руку.

Либо он прорвался к нам почти мертвым… либо был неуязвим лишь на своей территории.

Впрочем, его боевые способности сохранились.

Вспышка. Крейзи на глазах чернеет, потом винтовка, целая и невредимая, падает из рассыпавшихся пеплом рук.

Пат, я тебе говорил, что никогда нельзя спешить с действиями… так вот, я ошибся…

Перекрестье прицела — на висок… Император будто почувствовал — рывком сместился в сторону, схватил уцелевшей рукой Пата и заслонился мальчишкой. Из обрубка хлестала кровь, лицо Императора стремительно белело.

Самообучающаяся программа?

— Кто я? — спросил Император.

И я понял, что сейчас нервы не выдержат у меня.

Мы слишком заигрались с глубиной. Мы делаем интерфейсы, которые приноравливаются к хозяину. Мы создаем программных слуг, которые обучаются лучше живых людей.

Чем может стать программа, которая день за днем убивает и которую убивают? Программа, которая работает непрерывно, подтягивая на себя, по мере надобности, огромные ресурсы сети? Программа, которая обязана соответствовать любой новой тактике и стратегии противника, которая должна адекватно оценивать человеческие реакции, слышать и понимать разговоры, наносить удары не просто грамотные и точные, но еще и психологически устрашающие?

— Стреляй, Леня! — закричал Пат.

Была ли заложена в Императора возможность взятия заложников?

А возможность мирных переговоров?

— Стреляй!

Я смотрел на экран и видел, как наливаются светом глаза Императора. Нарисованный Пат в руке нарисованного Императора, нарисованная кровь струится из нарисованной раны. Сейчас они оба одинаково нереальны, одинаково мультяшны. Что кукла, которой управляет находящийся в дип-гипнозе мальчик, что кукла, которая создана программой.

Не веди переговоров с террористами…

Я нажал спуск.

Взрыв откинул меня в сторону. Костюм чуть сжался, изображая удар от падения.

deep

Ввод.

Радуга в сером тумане…

Встаю, сжимая ракетомет. Кажется, там уже нет зарядов… нет, один еще есть…

Останки Императора и Пата равномерно раскиданы вокруг. Меня начинает подташнивать.

— Леонид…

Я поворачиваюсь и смотрю на Нике.

Ей тоже досталось от взрыва. Она стоит на коленях, и оружие в ее руках смотрит на меня.

— Ты все правильно сделал, — говорит девушка. — Пат умница, он правильно сказал. Это все — неправда. Это игра. Это глубина.

Они умерли не взаправду. Важно, чтобы кто-то прошел в Храм. Все это понимали.

— И кто же пройдет в Храм? — спрашиваю я. Мой палец тоже на спуске ракетомета. Кто из нас умрет быстрее, если мы выстрелим одновременно? И сколько шансов у меня, если я выстрелю первым?

— Разве это важно?

— А что тогда важно?

— Получить письмо. Выяснить, что Дибенко прячет от мира.

— Это важно для меня, — говорю я. — Пройти в Храм.

Нике кивает:

— Да, Стрелок. Я понимаю. Но ты ведь уже пытался это сделать…

— Кто ты? — спрашиваю я. — Кто ты, Нике?

Она молчит, потом чуть улыбается и качает головой:

— Пока ты не поймешь сам…

— Я пройду! — говорю я. И нажимаю спуск.

У Нике есть полсекунды, пока последняя ракета уходит в ствол, и еще полсекунды, пока она преодолевает разделяющие нас пять метров. Вполне достаточно, чтобы превратить меня в решето!

Вот только она не стреляет!

— Нет! — кричу я, когда огненный фонтан вспыхивает в тумане.

Но даже в глубине не все можно отыграть назад.