Глубина [сборник]

Все мы здесь. Каждый по разу. Без разбора сил и известности, без деления поступков на плохие и хорошие. Ни убавить, ни прибавить, всякое случалось.

У каждого было что-то, ставшее его визитной карточкой.

Фрески и ступени.

Ступени и двери.

Я поднимаюсь этаж за этажом, рассматривая каждую картину, заглядывая в каждую дверь…

Конечно, зачем было делать Храм большим, когда существуют пространства в пространствах?

Бесконечный сад и огромные, гулкие лабиринты коридоров и залов…

Светлый, пронизанный солнцем, ресторан на вершине горы. Стены из хрусталя и серебра. Надпись «Олимп» на столовых приборах вполне уместна…

Речная излучина, в вечернем тумане… дремлющая у берега маленькая яхта…

Облачная пена, густая и упругая. Хочешь походить по небу?

Я вдруг понимаю, что завидую строителям Храма. Завидую безмерно, слепо, с острой ненавистью к себе, идиоту, строившему маленький реальный мирок… так и не сумевшему его толком построить… и не вложившему ни капли труда в этот затерянный в глубине

Храм…

Бегство никогда не бывает окончательным выходом. Куда бы ты ни бежал — ты всегда бежишь от себя.

Фрески. Двери. Лица. Поступки.

Все здесь есть. Ничего не забыто. Можно спорить, чем больше прославился Рыжий Пес, взломом невскрываемой программы — эмулятора запахов для глубины, или своей работой в Интерполе. Но я рад, что на фреске он — в форме.

А вот и Крейзи Тоссер!

Черт возьми… здесь не его работа в «Лабиринте Смерти»! Здесь установка печально знаменитого почтового фильтра, который полгода контролировал большую часть переписки в глубине! Не ради какой-то определенной цели, не для поиска компромата или отлова чужих паролей, ради доказательства — конфиденциальности нет нигде.

Вот только я и не подозревал, что фильтр ставил Крейзи!

Я иду. Все выше и выше. Фрески, лица, дела и делишки.

А ведь где-то здесь буду и я!

Мне становится не по себе.

Что я увижу? Кто, по какому принципу отбирал эти мгновения — для того чтобы занести на недоступные никому скрижали? Что будет взято из моей жизни, что ляжет яркими красками на сырую штукатурку, что останется в Храме — навсегда?

Я делаю еще несколько шагов — и смотрю на ответ.

Желтый песок. Серая каменная туша демона, сжимающего в руках нить моста. Башни «Аль-Кабара» вдали. Волк, сидящий на бархане почти в человеческой позе. И человек, в смешном облачении русского витязя, сбегающий вниз по склону, к протягивающему лапу демону…

Что ж. Стыдиться нечего. Я ведь даже не украл файлы «Аль-Кабара»! Мне их подарили.

С какой-то растерянной улыбкой иду вверх. Башня уже кончается, я почти вышел к хрустальному шару.

Фреска. Фреска. Фреска…

Стоп.

Пора лечиться от самомнения.

Смотрю на последнюю фреску в ряду, на конец спирали. Достойный конец…

Вот он — я.

А та фреска… она касалась Ромки. Это был его миг торжества — когда он ассистировал мне при взломе.

Мне досталась другая карта.

Стрелок с поднятой в ударе рукой. Синяя, огненная плеть «Варлока-9000». Тающий в фиолетовой воронке человеческий силуэт.

Мой первый прорыв из «Лабиринта Смерти», когда я увел оттуда Неудачника…

Что же… это и было главным в моей жизни?

Нет… я не спорю. Я всегда считал, что этим стоило гордиться. Да, я так и не узнал, кто он такой. И никто в мире этого не узнал. Он ушел в свои звездные дали, глубины электронных сетей, в прекрасное далеко, которое когда-нибудь настанет… Просто ушел — из нашего неловкого и нелепого мира.

Но почему именно этот миг?

Почему именно удар, удар по своим? Безжалостный, пусть и виртуальный, удар по дайверам «Лабиринта»? Почему не тот миг, когда я тащил Неудачника сквозь ряды монстров, когда прикрывал собой, когда вытаскивал с эльфийского сервера, когда разгонял полицейскую облаву?

Кто выбрал именно этот миг?

За что?

Наверное, все-таки за дело. Напоминанием и мне, и другим. Лепи добро из зла в свое удовольствие, но не смей забывать, что положено в основу.

С горящим лицом отворачиваюсь от фрески.

И поднимаюсь на последний этаж башни. В хрустальный шар.

В ослепительный свет.

Шар не гладкий, он собран из тысяч крошечных многоугольников. Солнечный свет пылает в каждом, отражается, словно бы становится ярче. Я стою среди тысяч крошечных солнц.

Подхожу к наклонной стене, ложусь на нее, распластавшись, раскинув руки, обнимая огонь.

Солнце в глазах.

Мир подо мной.

Трудно смотреть сквозь свет.

Дворцы и небоскребы Диптауна. Мосты, эстакады, площади, улицы, парки, сады, бассейны, аллеи. Там светит солнце и идет дождь. Там рассветает, и там наступает закат.

Да, мы лишь отражение реального мира. Гротескное, усиленное, более плотное. А так — никакой разницы…

Я достаю пейджер, где по-прежнему тлеют ожиданием огоньки напротив имен ребят. Дик все еще на связь не вышел… ладно, позже.

Посылаю письмо Илье:

— Парень, я нашел. Адрес в письме.

Щелкаю по кнопке «добавить адрес». Теперь, когда Храм материализовался в пространстве Диптауна, у него наконец-то есть реальный адрес. Он автоматом будет добавлен к письму.

Пожалуй, все. Теперь остается лишь ждать.