Глубина в небе

Плохо скроенная маска сползла с лица Равны.

— Ерунда. — Она отвела взгляд от камеры. — На Лотлримаре о нас ничего не знают… Я попытаюсь удовлетворить ваши запросы, но, Хамид Томпсон, поймите: я — родственный вам, человеческий элемент своей компании. Господин Когти крайне нетерпелив. Я его, как могу, сдерживаю, но если он впадет в раж… нам всем может конкретно поплохеть. Ясно или нет?

Сначала неумелое притворство, теперь вежливость бензопилы. Хамид с трудом подавил усмешку. «Осторожнее. Не перепутай подлинное безумие с блефом и буффонадой».

— Да, мисс Равна, я понимаю, и ваше предложение щедрое. Но… мне надо поразмыслить. Вы не могли бы дать мне еще немного времени? — «Чтобы я успел пожаловаться руководителю тургруппы».

— Да. Ста часов вам должно хватить.

Завершив разговор, Хамид долго сидел, невидящим взглядом буравя экран. Кто же такая эта Равна? За двадцать тысяч лет колонизации обитатели миров более странных, нежели Срединная Америка, далеко отошли от базового человеческого типа. Почти все дети Земли свободно скрещивались между собой, хотя отличия были явственней, чем между расами родной планеты. Равна сильней напоминала землянку, чем большинство Туристов. Если предположить, что она обычного роста, то вполне сошла бы за американку средневосточного происхождения: крепкая, темнокожая, темноволосая. Имелись и отличия. В уголках глаз складки эпикантуса, а радужки ярко-фиолетовые, таких Хамид ни разу в жизни не видел. Впрочем, по сравнению с ее манерой держаться это мелочи.

Почему она не приняла видео от Хамида? Она что, слепая? Непохоже — он припомнил, как Равна бросала взгляды на предметы вокруг, вне поля зрения камеры. Возможно, она всего лишь симулированная личность? В американской научной фантастике конца двадцатого века такой сюжетный ход был обычен; идея вышла из моды, когда в начале двадцать первого века производительность компьютеров, казалось, достигла предела. Но в Запределье это уж точно допустимо, а про Трансчеловеческие Пространства нечего и говорить. Разумеется, здесь, внизу, такие штуки глючат. Но все равно Равна могла оказаться просто графическим интерфейсом для Когтей, кем бы они ни были.

Однако Хамид был уверен, что она настоящая. Он чувствовал в ней человека. Фигурка отличная: под мягкой белой блузкой и штанами это хорошо заметно. Последние пять лет Хамид с ума по девчонкам сходил. Большую часть времени его так мучили эротические видения, что он был готов трахнуть манекен в магазине маркеттского делового центра. Впрочем, Равна хотя и сексуальна, но не головокружительно красива: рядом с Джилли Вайнберг или женой вринимийца Скандра она показалась бы замухрышкой. И все же, повстречай Хамид ее в университете, он бы за ней приударил охотнее, чем за Джилли… а это уже о многом говорило.

Хамид вздохнул. Наверное, у него

просто крыша едет.

— Я выйти хочу. — Болтушка потерлась мордой о его руку. Хамид осознал, что с него градом катится пот, хотя в комнате было холодно.

— Боже, Болтушка, только не сегодня. — Он догадывался, что «Равна и Когти» блефуют. В то же время ему было ясно: они из тех, кто берет силой то, что им нужно.

— Я выйти хочу! — громче повторила она. Болтушка много ночей проводила снаружи, обычно в лесу. Поэтому под крышей ее обычно бывало проще утихомирить. Болтушка любила играть со своими друзьями: соседскими кошками и, иногда, собаками. Когда они с Болтушкой только поселились здесь, разгорелась маленькая война. Неожиданно стайная иерархия претерпела изменения, а два самых злобных пса попросту исчезли. Те, кто остался, вели себя очень странно. Котов Болтушка вообще очаровала. Они пробирались во двор просто поглазеть на нее. В присутствии Болтушки коты даже не дрались между собой. Ночи вроде сегодняшней лучше всего: спустя пару часов взойдут Селена и Диана, серебряная и золотая луны. В такие ночи, когда лучи серебряного и золотого света падали между глубоких теней, Хамид видел, как Болтушка рыщет на опушке леса в сопровождении доброй дюжины верных друзей.

Но…

— Не сегодня, Болтушка!

Последовал жаркий спор: Болтушка воспроизводила рок-музыку и детские передачи одновременно, притом на высокой громкости. Она и не на такое была способна, иначе шум доставлял бы Хамиду физический дискомфорт. А сейчас это было как слушать дешевый плеер, где звук выкручен на максимум. В конце концов со всего дома сбежались бы соседи с жалобами, но, к счастью для Хамида, ближние квартиры этой ночью пустовали.

Спустя двадцать минут назойливого нытья Хамид сумел переключить интерес Болтушки на «игру в людей». Как и многие домашние животные, Болтушка считала себя ровней людям, но, в отличие от кота, пса или даже говорящего попугая, могла человека уверенно сымитировать. Беда Болтушки была в том, что ей не всегда попадались в этой игре достаточно терпеливые партнеры.