Глубина в небе

– Внешние изменения не особенно большие. Я тебе дам несколько преподавателей по военным темам, может, подгоним физическую подготовку. Но тебе и младшим детям еще многому и многому надо учиться по книгам. Твои дни будут во многом такими же, как раньше. Серьезные изменения будут у тебя в голове и в нашем к тебе отношении. Кроме учения, есть еще неимоверные смертельные опасности, которые ты должна понимать. Надеюсь только, что это не будет сиюминутный смертельный риск, как сегодня утром – но в долгосрочной перспективе опасности могут быть куда больше. К сожалению, сейчас времена опасны, как никогда.

– И возможностей для хорошего тоже много, как никогда. Так всегда говорил папа. Что теперь ответит Генерал?

– Да, это правда. И вот почему мы с ним сделали все, что здесь сделали. Но для выполнения намерений Шерканера нужно больше, чем надежда и оптимизм, и годы, которые на это уйдут, будут все опаснее и опаснее. То, что случилось сегодня, – это только начало. Может быть, самые худшие времена начнутся, когда я уже буду очень стара. А твой отец на полпоколения меня старше.

Я уже сказала, что вы сегодня действовали хорошо. Более того, вы были командой. Ты никогда не думала, что вся наша семья – это команда? У нас есть особое преимущество перед другими: мы не одно поколение и даже не два. Мы – весь спектр, от малыша Хранка и до твоего отца. Мы преданы друг другу. И я считаю, что мы очень талантливы.

Вики улыбнулась матери в ответ:

– Ни один из нас по уму и близко с папой не сравнится. Виктория рассмеялась:

– Это да. Шерканер – он.., неповторим. Вики продолжала аналитическим тоном:

– На самом деле никто из нас, кроме разве что Джирлиба, даже в подметки не годится папиным студентам. С другой стороны, мы с… Гокной, мы брали с тебя пример, мама. Мы.., я умею строить планы с учетом обстоятельств и действий других кобберов. Я думаю, что Рапса и Хранк будут где-то посередине, когда определятся. А Брент – он не глуп, но у него ум работает странными путями. Он не очень умеет взаимодействовать с кобберами, но в нем больше естественной подозрительности, чем в любом из нас. Он всегда сторожит нас. Генерал улыбнулась:

– Так и будет. Вас теперь осталось пятеро. Семеро, если считать нас с Шерканером. Команда. Ты права в своих оценках. Чего ты еще не можешь знать – это как сравнивать себя с остальным миром. Давай я тебе скажу свою холодную профессиональную оценку: вы, дети, можете стать лучшими. Мы хотели отложить начало для вас еще на несколько лет, но обстоятельства переменились. Если наступит время, которого я боюсь, я хочу, чтобы вы пятеро могли действовать, даже если все вокруг растеряются.

Виктория Младшая была достаточно взрослой, чтобы понимать, что такое служебная присяга и лестница подчиненности.

– Все? Я… – Она показала на погоны на плечах матери.

– Да, я живу ради верности Короне. И я говорю, что могут наступить времена – и скоро, – когда служба Короне потребует действий вне видимой лестницы подчинения. – Она улыбнулась дочери. – Кое-что в приключенческих романах правда. Вики. Глава разведки Аккорда имеет собственный особый авторитет… Ой-ой, я уже слишком оттягиваю другие совещания. Скоро мы опять об этом поговорим – все мы.

Когда Генерал ушла. Вики еще побродила по комнате. Она все еще плохо соображала, но невыносимый ужас оставил ее. Появились интерес и надежда, Они с Гокной всегда играли в шпионов. Но мама не говорила о том, что она делает, и она была настолько высоко в своей военной ежедневной работе, что глупо было бы даже думать следовать за ней. Кроме разведки были еще компании, вроде той, что основал Хранкнер Аннерби, – это казалось более реальным. Но теперь…

Вики немного поиграла с кукольным домом Гокны. Им с Гокной уже не спорить об этих планах. Команда матери понесла первую потерю. Но теперь она знала, что это была команда: Джирлиб и Брент, Рапса, малыш Хранк, Вики, Виктория и Шерканер. Они Научатся выкладываться в работе. И этого будет достаточно.

Глава 33

Для Эзра Винжа годы летели быстро, и не только потому, что он был на Вахте только четверть своего времени. После нападения и убийств прошла почти треть его жизни. Это были годы, о которых его внутреннее «я» подсказывало, что необходимо проявлять неуклонное терпение и никак не выдать, что жажда уничтожить Томаса Hay и взять реванш все еще жива в его душе. Время, которое он предвидел как бесконечную пытку.

Да. Он изображал неуклонное терпение. И было это болью.., и стыдом. Но страх – страх был очень далек. Пусть Эзр и не знал деталей, но сознание, что он работает на Фама Нювена, давало ему уверенность в конечном триумфе. Но больше всего поражало его, когда время от времени снова и снова выскакивало неприятное осознание: в некотором смысле прошедшие годы были лучше любого времени после раннего детства. Как же так?