Глубинка

Мишка уже рвался к добыче. Быстро смекнув, что одна из жертв стала для него досягаемой, он бросил Анину куртку и пустился в погоню за мной. Напрасно я рассчитывал, что он станет метаться вдоль разделявшего дворы забора: выбрав место поплоше, косолапый просто проломился сквозь ветхую ограду, оказавшись практически нос к носу передо мной. Вот тебе и хитрый план…

Не долго думая я выстрелил в него из пистолета (кажется, промахнулся) и рванул за угол. Обежав сарай, я хотел было метнуться обратно к спасительному дровнику, но понял, что не успею: медведь быстро смекнул, в чем особенность гонки по кругу, и пошел на перехват с обратной стороны. Мне ничего не оставалось, как отступить, перескочив через забор, и оказаться на соседнем дворе, еще дальше от Ани. Медведь — за мной. Пока он ломал забор, я выстрелил в него еще дважды: и на этот раз удачно. Взревев, мишка отпрянул назад, а я на форсаже пролетел через старую пасеку и выбрался на деревенскую дорогу.

Но так просто оставлять меня в покое хищник не собирался: до сих пор только «пересеченная» местность не давала ему возможности воспользоваться преимуществом в скорости. Запоздало осознав, что на открытом месте я перед ним совершенно беззащитен, я побежал было к дому, но притормозил: вдруг Аня сейчас на земле?

А мой преследователь уже снова был рядом: перевалив через забор, он мчался к цели. Медведь передвигался короткими скачками, таким забавным галопом. Зрелище умилительное, если опустить тот факт, что эта мягкая мохнатая тушка — практически идеальная машина для убийства. Нас разделяло метров сорок, не больше, и все, что я мог сделать — это снова рвануть во двор к Малеевым. Захлопнув за собой калитку (потеряв одну секунду, выиграл две), я хотел было запрыгнуть на конуру, а оттуда перебраться на крышу, но оступился и кубарем полетел на землю. Плечо пронзила тупая боль, но разлеживаться было некогда. Передо мной чернел вход в дровник, и я, не раздумывая, скрылся темноте.

Внутри дровник оказался завален всяким барахлом: обрезки стройматериалов, старый рубероид, какое-то тряпье — все это было свалено на полу и составлено по стенам без какого-либо намека на порядок. Продираясь сквозь запыленный хлам, я стремился отойти как можно дальше от входа. Времени в запасе было — чуть больше, чем нисколько, и вот совсем близко послышалось дыхание разозленного зверя. Медведь уже был в дровнике, где-то рядом, но даже в этом кавардаке перемещался совершенно бесшумно. Я затаился за какими-то полусгнившими досками, сжав в руке травмат. Сердце было готово выпрыгнуть из груди — так бешено оно колотилось. Каждая секунда повисала в воздухе, словно тягучая капля меда. Медведи любят мед… И мясо тоже любят. Вот ты где, мишутка!

Как только из-за старой лодки показалась медвежья морда, я поднял руку и выстрелил в нее практически в упор. Такого рева мне в жизни не доводилось слышать: на пару секунд даже заложило уши. Те, кто утверждает, что травмат — не серьезное оружие, спросите у несчастного топтыгина. Тот, казалось, обезумел: закрутился волчком, круша все на своем пути и при этом истошно ревя. Затем он начал драть когтями подвернувшийся ковер и исполосовал его в лоскуты, после чего принялся тереться головой об опорный столб, отчаянно пытаясь избавиться от источника боли.

Я в это время тихонько отступал в дальний угол, и собрался уже было, выломав доски, выбраться наружу. Но едва я успел наметить в стене место похлипче, как медведь бросился в атаку. Двигался он как-то неуверенно, боком, и, похоже, не видел одним глазом. Я начал отходить вдоль стены, периодически отстреливаясь, пока не истратил весь боезапас. Медведь все приближался, и выбирать уже не приходилось: сильный удар плечом — и в стене появилась заметная брешь, откуда тут же хлынул дневной свет. Еще два удара — и я вывалился на свежий воздух прямо под окна родного дома.

Сил практически не осталось, но нужно было подниматься и бежать дальше: до спасительной лестницы оставалось совсем немного. Я поднялся, сделал несколько неуверенных шагов… И тут за спиной раздался треск разбиваемых досок, а секунду спустя прямо мне в ухо грохнул ружейный выстрел, а за ним — второй. Полуоглушенный, я обернулся и увидел распластанного на земле медведя, в двух шагах от которого стояла Аня. В руках у нее дымилась разряженная двустволка.

— Я же сказал ждать меня наверху… — воздух с трудом входил в легкие, голос получился неестественно сдавленным и хриплым.

— Ага. А еще ты сказал, что заберешься на сарай… — девушка старалась говорить спокойно, но было видно, как она запыхалась. Только сейчас я сообразил, что, несмотря на кажущуюся продолжительность, наши с медведем догонялки длились от силы минуты две, не больше. За это время Аня успела спуститься, добраться до дома, найти патроны, перезарядить ружье и примчаться ко мне на помощь.

— Вообще, ты вовремя, конечно, — выдохнул я.

— Я не знала, где вы. Когда я спускалась, ты был далеко, возле ульев. Я нашла патроны, хотела бежать к вам, но тут услышала выстрелы в сарае, а потом ты стал ломиться через стену…