Глубокая охота

Последнюю мысль он сразу же вытеснил прочь, как воду из балластной цистерны – сейчас нужно было сосредоточиться на боевой задаче, а что будет потом… это уже не так важно. Но это было все равно, что приказать себе не думать о белой акуле. Мысль возвращалась снова и снова, привлеченная запахом будущей крови. Дурацкая мысль… Совсем недавно у Хана Глубины не могло возникнуть даже тени подобных сомнений. Тогда они все, от капитана до последнего матроса, были уверены, что живут в долг. До войны считалось, что в глубинники берут лишь добровольцев. Не совсем правда, но кадры Папа и в самом деле просеивал мелким ситечком, а дальше в дело вступал отработанный процесс превращения руды в стальной клинок. Но тогда мы знали… по крайней мере, думали, что знаем, на что и ради чего идем. А что могут знать эти… детишки? Они хоть понимают, почему им на завтрак положено целых две сардины?!

– Лейтенант Неринг, пройдите в отсеки… пусть задействуют установки регенерации. Только без фанатизма, а то надышатся кислорода и устроят нам тут пьяные танцы…

– Слушаюсь, командир.

– Акустик?

– Пеленг прежний… минимум два крупных корабля… охранение. Дистанция сокращается.

Думай о чем-то другом, скомандовал сам себе фон Хартманн. К примеру, о линкоре. Семь или уже шесть миль до этой туши, скоро можно будет подвсплыть и полюбоваться на него в перископ. Предварительные расчеты готовы, осталась только коррекция, и можно вводить данные в автомат торпедной стрельбы. Полный залп по линкору, такой шанс выпадает совсем не каждому глубиннику в их короткой жизни. В прошлую войну записать на свой счет линкор удалось троим, в эту – никому… пока. Современные мегалинкоры слишком живучи, одной-двумя торпедами отправить их на дно уже не выходит. Тартаков утверждал, что всадил все четыре, но что там было на самом деле, знают лишь конфедераты. Но к Маракеи вряд ли потащат новый корабль, они задействованы в центре архипелага, тут просто нужны пушки побольше…

– Дистанция шесть миль, – доложила Кантата, – в ордере противника не меньше двух крупных кораблей.

Неужели авиаторы обсчитались и сюда тащат два линкора, удивился фон Хартманн. Вряд ли, скорее что-то еще. Транспорт с десантом? По идее, они должны идти отдельной группой и появиться на сцене позже, когда на берегу сгорит все, что может и не может гореть, а тральщики проложат дорогу к проходу в рифе. Тогда что? Эскадренный танкер?! Да не, чушь какая-то…

Поднять бы перископ и посмотреть, что там плывет… Нет, стоп, об этом тем более нельзя думать. Как бы ни хотелось уже сейчас увидеть цель глазами – нельзя, нельзя и еще раз нельзя. Это тебе не жирный тупой торгаш, даже не конвой. У линкора на мостике полно глазастых ребят с большими биноклями, а еще тут могут шнырять гидропланы в противолодочном патруле. Атаку надо будет строить из-под воды, по приборам, а перископ – только в самый последний момент.

– Он очень большой! – неожиданно произнесла штурман. Обычным голосом, но в захлестнувшей подводную лодку тишине это прозвучало почти криком. – Синий и серый, башнями ворочает…

– Он?! – переспросил Ярослав.

– Линкор этот, – глядя на толстый пучок электрокабелей, сообщила Верзохина. – Я его вижу. В носу две башни с двумя пушкам, а в корме две с тремя.

От удивления капитан сначала вспомнил жаргонную кличку серии конфедератских линкоров – «губастые толстожопики»! – а затем абзац из личного дела штурмана, где говорилось о способностях к ясновидению. Увы, хоть и потенциально сильных, но практически не поддающихся контролю и лишь иногда проявляющихся в условиях сильного стресса. Но все же… да, кровь – не водица.

– Дистанция, курс?!

– Пять с половиной миль, пеленг один-один-пять, скорость цели пятнадцать узлов, – четко доложила навигатор. – Орудия развернуты на правый борт, будет стрелять после разворота.

– Всплываем на тридцать саженей. Средний ход. Торпедному приготовиться. – Фон Хартманн сначала выдал серию команд и лишь затем запоздало удивился сам себе. Конечно, стрельба по данным сильного видящего не была чем-то необычным. Просто людей с такими способностями обычно втягивал отовсюду насос линейного флота, глубинникам же доставались в лучшем случае отсеянные слабаки-недоучки, способные различить разве что «зависший» наверху противолодочник. Легенды же про сильных видящих, способных на дистанции в несколько миль выдать данные для атаки, как достоверно знал Ярослав, были не более чем легендами. Правда, сейчас одна из таких легенд стремительно превращалась в быль.

– Руль десять влево. Мичман… – Алиса-Ксения молчала. – Мичман Верзохина!

– Пять миль… Командир, они начинают разворот!

Осадка «толстожопиков» – двадцать пять футов при полной загрузке, напомнил себе капитан. Минус топливо, которое они сожгли по дороге, плюс противоторпедная защита. Мы же хотим сломать этому линкору хребет, а не просто пузо пощекотать.

– Носовые торпедные аппараты к стрельбе! Выставить глубину хода в пятнадцать футов. Акустик?!

– Пять миль подтверждаю! – сообщила Кантата.

– Малый ход. Лейтенант Тер-Симонян, введите данные для стрельбы, четвертый вариант.