Глубокая зона

Та покраснела. Барнард знал, что у Кейси и его жены, Адель, никогда не было детей. Как истинные католики, они очень страдали от своего бесплодия. Поэтому Лу имел склонность опекать некоторых более молодых людей, работавших под его началом. Отцовские чувства к Эвви Флеммер он скрывать и не пытался.

Барнарду она тоже нравилась. Не так, как Халли, конечно. Халли – особенная. Она функционировала на более высоком уровне, чем остальные, манила за собой. В ее присутствии Барнард замечал, что его собственный мозг работает быстрее, речь становится изысканнее, чувства – ярче. Однажды на заре карьеры его научный руководитель, теперь уже давно пенсионер, сказал: «Дон, в этом мире есть два типа людей: одни заряжают тебя энергией, другие высасывают твои соки. С первыми – а они встречаются редко – ты возносишься вверх. Вторые тянут вниз». Халли относилась к первому типу. Он скучал по ней каждый день.

– Разве? – Барнард покачал головой. – Сомневаюсь, что когда-то я обладал такой работоспособностью, как вы, Эвви.

– Наверное, обладали, сэр. – Флеммер пожала плечами. – Как же вы тогда достигли таких высот?

– Вы льстите старику.

– В правде нет лести, сэр.

Кейси фыркнул и вновь похлопал ее по плечу. Она опять зарделась.

– Эвви у нас чудесный собеседник, верно? Для ученого, я хочу сказать.

Флеммер отмахнулась от комплимента.

– Ну, прекратите же, доктор Кейси…

Девушка опустила глаза, так что Барнард не видел выражения ее лица, но в голосе услышал нечто, чему не мог подобрать названия. Едва уловимое несоответствие тона и улыбки. Он наблюдал такое и раньше и всегда вспоминал о том, как она застенчива. Разумеется, в определенных случаях похвала приятна, однако порой бывает мучительна, потому что привлекает внимание. Он решил прийти Эвви на выручку и сменить тему.

– Кстати, я зашел, чтобы… – Барнард умолк. Он просто хотел выбраться из кабинета, быть ближе к событиям, попытаться помочь делом. Но сказать такое вслух постеснялся.

– Проверить, как у нас успехи, – подсказал Кейси.

Барнард отхлебнул мутный кофе, проглотил, крякнул.

– Да. И сообщить кое-что. Мы получили из-за границы жизнеспособную культуру АКБ.

– Дьявол в бутылке. – Кейси навострил уши.

– Да. Как вы знаете, еще две лаборатории пытаются синтезировать «лунное молоко» и получить новый антибиотик.

– Не очень-то успешно, насколько я слышал.

– Верно. Хочу, чтобы ты со своей командой попробовал расшифровать генетический код АКБ.

Кейси выпрямился.

– Когда начинать?

– Сегодня.

– Будем работать в две смены. С восьми до четырех и с четырех до двенадцати.

Кейси выглядел уставшим, но откликнулся с готовностью. Флеммер внезапно оживилась, как собака, которую нежданно-негаданно одарили куском свежего мяса. Хороший знак, отметил Барнард. Она не сдается. Если о ком беспокоиться, то о Лу. Вспомни хотя бы об эмфиземе. Как и Барнард, раньше Кейси был заядлым курильщиком – «Кэмел» без фильтра, флотская привычка. В отличие от Барнарда, он не бросил курить до тех пор, пока в прошлом году ему не поставили диагноз – эмфизема легких. Болезнь пока не дошла до критической стадии, но все равно изматывала силы.

– Мы справимся, Дон. – Кейси поднялся, допил остатки кофе. – Правда, Эвви?

И ласково похлопал ее по руке. Опять вспыхнув, девушка энергично закивала.

– Обязательно справимся, сэр. – Она вскочила, расправила плечи, попыталась пригладить волосы. – Когда именно АКБ будет у нас, сэр?

– В течение часа должна прибыть на четвертый.

Четвертый уровень биологической защиты, святая святых, где содержали самые смертоносные патогены.

Барнард помолчал в нерешительности и продолжил:

– Понимаю, не мне вам об этом напоминать… И все же прошу, будьте осторожны. С бактерией такого типа мы никогда не встречались. Для нас она как будто марсианского происхождения. Черт возьми, возможно, она и впрямь с Марса. Вы видели, на что способна эта зараза.

Кейси и Флеммер молча кивнули.

– Необходимо строжайшее соблюдение регламента. Сроки важны, однако послаблений мы себе позволить не можем.

– Понимаем. «Дельта-17» будет закрыта наглухо.

– Ну, вот и хорошо.

Барнард поставил чашку с так и не допитым кофе, встал и пошел к выходу. Его остановил голос Флеммер:

– Сэр, я хочу сказать… вам обоим… Спасибо! Работать с акинетобактерией в критической ситуации – такая уникальная возможность выпадает раз в жизни. Нет слов, как я вам благодарна. За то, что верите в меня.

Это было так на нее не похоже, что Барнард на мгновение застыл на месте. Глаза Флеммер блестели, а голос звучал искренне, не патетически. Вряд ли сам Барнард назвал бы эту работу «уникальной возможностью», однако он понял. Самоотдача – вот что имело сейчас значение. И самоотдача – Барнард знал это – будет полной.

13

Вскоре после восхода Боуман остановил группу на границе леса. Перед ними простирался ровный зеленый луг, по обеим сторонам которого высились горные сосны. Слева в двух сотнях ярдов темнел вход в пещеру. Все сгрудились вокруг Боумана, и Халли прошептала:

– Вот она!