Глубокие воды

Я положил платье и прочую одежду на пол и занялся документами – паспортами и судовыми бумагами. Паспортов было четыре. Первым я открыл бразильский, на имя Витора Сантоса. С фотографии смотрел белый темноволосый мужчина, загорелый, с квадратным подбородком. Согласно дате рождения, Сантосу было сорок два – староват для матроса. Возможно, я переоценил навыки Виржини и Джейка, и этот Витор был их шкипером. На черной обложке второго паспорта золотом было вытиснено República de Moçambique[12]. На снимке – не Виржини, а некая Тереза Маботе, чернокожая женщина с длинными, плотно облегающими голову африканскими косичками. Их уборщица-повариха? Третий паспорт, португальский, принадлежал белому мужчине. Жуан да Сильва. Фотография была нечеткой, но смахивала на снимок из первого паспорта. Даты рождения совпадали. Четвертый, снова мозамбикский, был выдан тому же человеку на имя Виченте де Суза. Дата рождения та же. Паспорта Виржини и Джейка отсутствовали.

Кран в санузле со скрипом выключился. Я достал из папки судовые бумаги и развернул их. «Санта-Мария» была зарегистрирована в Сан-Себастьяне, Бразилия, на имя Витора Сантоса. Я пролистал остальные документы, проверяя, не меняла ли яхта владельцев. Но ничего. Все сходилось.

Она же сказала: Лодка не моя.

Дверь открылась. Волосы у Виржини были влажными, лицо на удивление спокойным для человека, который пару минут назад казался не в себе. Края паспортных обложек врезались мне в пальцы. Кто эта женщина и что она натворила?

– Я начну сначала, – сказала она. – Так вам будет понятнее…

Я протянул ей судовые документы и первый паспорт, открытый на странице с фотографией.

– Виржини, кто такой Витор Сантос? Почему у вас его лодка? Кто такая Тереза Маботе? И где они сейчас?

Она тяжело опустилась на койку. Губы двигались, но она не издала ни звука, только сосредоточенно смотрела на паспорт.

– Виржини, что происходит?

Она сунула руки под бедра.

– Виржини, ответьте мне. Кто этот человек и где он? Вы что-то с ним сделали?

Она принялась раскачиваться взад-вперед, все так же шевеля губами. Шепот, поначалу слишком тихий, перерос в бормотание. Она повторяла одну и ту же фразу в такт своим движениям, будто, раскачиваясь, выталкивала слова из себя. Я смог разобрать, что она бормочет. Этот миг был подобен отливу перед цунами, той пугающей паузе, когда вода отступает и все на краткое мгновение становится неподвижным, спокойным и безмолвным, а потом обрушивается разрушительная сила.

– Это все моя вина. Я убила их. Убила! Это все моя вина.

Амаранте

5

Самолет накренился, и Виржини отложила книгу и выглянула в иллюминатор. Они все еще летели над морем. Как же она любила этот кобальтовый оттенок глубокой воды – один только взгляд на эту красоту наполняет энергией, жизнью, надеждой. В соседнем кресле дремал Джейк, и она чуть не разбудила его, чтобы и он полюбовался видом, но затем посмотрела на часы. Пусть отдыхает. Совсем скоро они все это увидят вблизи.

Она отстегнула ремень безопасности, подалась вперед, стараясь разглядеть сушу. Высота и скорость самолета производили странный эффект – волны внизу будто застыли во времени и пространстве. Она заметила крошечную яхту. Оба паруса подняты, корпус кренился, так что яхта, вероятно, двигалась, но, как и волны, казалась пригвожденной к одной точке. Она подумала о людях на борту – наверное, тоже отправились в морское путешествие, как и они с Джейком. Интересно, похожи ли их мечты на ее? Ищут ли они новое начало в жизни? Она прижала палец к иллюминатору. Снаружи на стекле поблескивали кристаллики льда.

Незадолго до того, как они начали снижаться, Джейк проснулся, сонно заморгал.

– Долго я был в отключке?

– Пару часов. Мы почти на месте.

Широкая улыбка, которую он ей подарил, была отражением ее собственных чувств.

Они вышли из искусственной атмосферы салона и начали спускаться по трапу, жаркий воздух окутал их будоражащими экзотическими запахами: дым, плавящийся гудрон, растительная пряность тропической земли, все это так непохоже на английский воздух. Она остановилась и вдохнула поглубже. Будет ли и все остальное здесь настолько же другим? Хотелось бы надеяться.

Она сошла с последней металлической ступеньки и ступила на посадочную полосу. Впереди ряд бутылочных пальм с шелестящими на ветру листьями обрамлял вход в невысокий терминал. Несмотря на пятнадцатичасовой перелет, она ощущала удивительную бодрость. Еще час, максимум два – и они будут на месте. Она обернулась и подождала Джейка, который спускал по трапу чей-то чемодан на колесиках. Сойдя, он поставил чемодан перед пожилой женщиной, одетой в длинную узорчатую тунику и хиджаб. Женщина поблагодарила улыбкой, кивнула. В этом весь Джейк – всегда думает о других.

Виржини обняла его за талию, шепнула:

– Уже присмотрел себе другую?

Он надул щеки.

– У тебя появилась опасная соперница. – Он поцеловал ее в макушку, и они вместе последовали за женщиной и другими пассажирами через перрон к терминалу.