Глубокий рейд

– Это был младший урядник Каштенков, – говорит Аким. – Когда начался обстрел, ему сообщили, что накрыли шестой пост, он попытался связаться с постом РЭБ, выяснить, работают ли станции, но ему не ответили, и он меня будить не стал… Сам пошёл проверить, что с РЭБ. А там уже тоже были попадания, произошло пробитие перекрытий, разрушение генератора и возгорание, он с операторами РЭБ стал тушить огонь, и после очередного попадания в пост их там завалило.

– А радист на КП дежурил? – не отставали от Акима начальники. На этот раз спрашивал Тихонов.

– Как и положено по боевому расписанию. Но он тут как раз вышел, отлучился, – ответил урядник и добавил: – И слава Богу.

– Что значит «слава Богу»? – неприятно интересуется Короткович.

– Ну, прямо над его местом… прямо над местом, где сидят радисты, снаряд проломил бетон… И там такие… большие куски… обломки… упали на их место… На место радистов, – объяснил Саблин, – радиста бы помяло сильно, даже в броне.

– У вас про это ничего не сказано в рапорте, – заметил есаул, отрываясь от чтения.

– А должно быть, – продолжал Короткович.

– Исправлюсь, – обещал урядник. – Первый раз о таком бое пишу рапорт.

А Маленков продолжил чтение и уже читал на третьей странице. Он поднял глаза на Акима:

– У вас не указано, во сколько танк вышел из боя.

– Я… потерял время, – отвечал Аким, – тем более, я был на передке, а он работал у меня из тыла.

– А что вы делали в передовых траншеях? – интересуется сотник Тихонов.

– Давал целеуказания танку.

– Сами? Почему сами?

– К тому времени у меня было шесть человек раненых, да ещё шестой пост откапывали казаки, – вспоминает Саблин. – Мой зам был при танке… В общем, больше некому было.

– Это тоже нужно было указать в рапорте? – не отрывая глаз от бумаг, произнёс есаул. – Танк во сколько ушёл от вас?

– Не могу знать, – ответил урядник. – Не помню.

Хотя очень хотел сказать, что танк укатил с позиций уже через десять минут после того, как там появился. И все эти десять минут, стоя глубоко в тылу, танкист орал ему в открытый эфир, что его сейчас накроют, психовал и матерился, требовал от Саблина немедленно дать ему цели для огня.

– Командир танка пишет, что пробыл у вас на позициях тридцать две минуты, – заметил Тихонов.

– Не могу подтвердить, – почти не врал Аким. И тут же врал: – Не помню. Может, и тридцать.

– Эффективность его работы можете оценить?

– Пулемёт он накрыл точно, – произнёс Саблин. – Вторым снарядом. Больше нас пулемёт не донимал.

– Он пишет, что уничтожил снайпера противника.

– Нет, не уничтожил. Снайпер после отработки танка сменил позицию и продолжал работать по нашей передовой траншее, вёл огонь до конца боя.

– А как танк отработал по наступающей пехоте противника?

– Ну… первые два снаряда легли с недолётом, – вспоминал Аким. – Я скорректировал его, но потом такая пыль поднялась… Трудно сказать про остальные шесть снарядов… Вроде ложились туда, куда нужно… По первой цепи наступающих…

Ему не нравилось поведение танкиста, его ругань и глупые претензии. Сержант Васильев все эти десять минут ныл и всё время упрекал Саблина в некомпетентности и медлительности, но сказать, что танк приезжал зря и был бесполезен, Аким всё-таки не мог. Как ни крути, а пулемёт он угомонил, пехоту противника уложил на грунт и, что немаловажно, отвлёк на себя сначала все миномёты НОАКовцев, а потом ещё и их артиллерию. Дал пятнадцать минут передышки Саблину и его казакам.

– Пехота противника начала отступать после работы танка? – уточнил есаул, перестав читать.

– Нет, они стали отходить, когда ко мне подошли наши миномётчики, – вспомнил урядник.

– Всё это нужно дописать в рапорт, – заметил сотник Тихонов, протягивая Саблину карандаш. – Дописывайте, там у вас ещё есть место.

Аким взял карандаш и стал дописывать всё, что ему рекомендовали. Начальники сидели и терпеливо ждали, пока он запишет всё нужное, но и после этого его не отпустили, а стали дальше изводить вопросами. Но и у него были к ним вопросы, и когда есаул снова брал его рапорт в руки, он спросил:

– А вы ведь знали, что китайцы затевают атаку, господин есаул?

– Догадывались, – отвечает тот, заглядывая в бумаги. – Но не знали где. Сначала думали, что у вас на участке, потом считали, что на «двадцатке» попробуют. По расходу снарядов считали.

– Для этого мы разрывы считали? – уточняет Аким.

– И для этого тоже, – теперь отвечал сотник Короткович. – Но и статистку нам тоже важно знать. А как быстро, по-вашему, они обезвредили ваш РЭБ?

– По-моему… – Аким наверняка не знал этого, – …первыми же снарядами они РЭБ и накрыли.

– То есть они сразу знали, где ваша станция?

– Ну, мне так кажется. Мой зам Каштенков уже был в блиндаже рэбовцев, когда снаряды стали прилетать по КП.

У офицеров было к нему ещё немало вопросов, и, к своему сожалению, далеко не на все их вопросы Аким мог ответить. Это его немного огорчало.

«Как бы в бестолковые не записали».

Глава 9-10