Глубокий рейд

- Вот и надо было ответить, а не на танки лезть! Танкам без вас наши артиллеристы дали бы жару, а вы и пушкам помешали, и сами ничего не сделали, да командира потеряли... Эх! - Осипов ударил кулаком по колену. Спешить надо еще четвертый эскадрон. Биктяшева ко мне. Остальным быть готовым к продвижению. Штадиву донести... - Майор поморщился, потер ладонью лоб. Уж очень он не любил писать такие, как он говорил, "донесения с хвостиком". - В общем напиши: ведем бой на рубеже таком-то... Противник собрал разрозненные силы, оказывает сопротивление. Только покороче пиши. Я тебя буду ждать в лесу, западнее Устья. Со мной - четвертый эскадрон, первый и разведчики. Не забудь: жду тебя - два километра западнее Устья, около сараев.

- Но там же немцы! - Почибут ткнул пальцем в карту. Он еще не понимал замысла командира полка.

- Вот и хорошо: есть кого бить. После серии красных ракет коноводам вести лошадей на галопе!

- А лучше...

- Ты делай, что я говорю! - с хрипотцой пробасил Осипов, круто повернулся и столкнулся лицом к лицу с Алексеем. - Ругают меня там, да? он принял Гордиенкова за посланника Доватора. - Бывает так, что в плохонькой речушке завязнешь, а большую пройдешь и ног не замочишь. Ничего! - Майор обнадеживающе кивнул головой. - А разведчиков надо дальше поставить. Нельзя на командном пункте верхами маячить.

Алексей оглянулся. Сзади, напирая друг на друга, подъезжали разведчики, с удивлением смотревшие на него.

- Товарищ лейтенант! - Торба поднес руку к каске.

- В ельник, хлопцы, коней замаскировать и ждать меня! - крикнул Гордиенков разведчикам.

Козырнув Осипову, Алексей попросил у него людей.

Майор отрицательно покачал головой.

- Людей я тебе дать не могу. Если хочешь мне помочь, продвинься с разведчиками до сараев, подними там шум, а я в это время атакую их на левом фланге.

- Но западнее Устья сильные укрепления. Командир эскадрона допустил ошибку, туда...

- Я это без тебя знаю, - резко оборвал его Осипов.

Подошел начальник штаба, отвел майора в сторону и что-то тихонько ему сказал. Осипов стащил с головы кубанку, прислушался. От Устья доносился глухой, утробный треск крупнокалиберного пулемета: стрелял броневик или танк. Отдельные выстрелы смешивались с длинными, захлебывающимися очередями автоматов.

Чалдонов сообщал, что в районе Устья немцы при поддержке танков перешли в контратаку. Соседняя дивизия должна была прорваться в направлении Болхино, но встретила сильное сопротивление. Возвратившиеся из тыла разведчики сообщили, что замечено движение пехоты противника в направлении Подъячее. Это уже было прямой угрозой левому флангу. Положение становилось критическим. Недаром Доватор предупреждал: "Не задерживать темпа движения, прорываться стремительно!"

Вся операция прорыва, продуманная до мелочей, начинала, казалось, трещать и рушиться.

Осипов отлично понимал, чего от него хотят комдив и Доватор, посылающие к нему каждые полчаса офицеров связи с требованием немедленного продвижения вперед. Командир эскадрона допустил ошибку, повернув на юго-восток. Надо было сделать как раз наоборот: "Решил избежать обстрела правого фланга... Надо было атаковать группу автоматчиков, засевших в сарае, а он повернул - и всполошил немцев в Устье... Ах, Полещук, Полещук!" Майору было до боли жаль погибшего командира. Он готов был простить ему ошибку - лишь бы видеть его живым!..

- Товарищ майор, надо что-то делать! - раздается над самым ухом Осипова спокойный голос начальника штаба.

- Надо атаковать в направлении Подвязье! Где четвертый эскадрон?

- Скоро должен быть, - отвечает Почибут.

Осипов неожиданно обрушивается на него градом упреков:

- Почему до сего времени нет четвертого эскадрона? И что ты спрашиваешь меня, как поденщик: "Что делать?" К командиру полка надо приходить с готовым решением! Надо было сразу же выдвинуть второй эскадрон и помочь Чалдонову!

- Я уже выдвинул его, приказал ввязаться в бой при необходимости. Чалдонову послал своего помощника с приказом перейти к обороне. Четвертый эскадрон не мог прибыть... - Почибут взглянул на часы. - Вы приказ отдали девять минут тому назад. - В голосе капитана и намека нет на обиду или волнение. Это действует отрезвляюще на майора.

- Так что же ты, милый, голову мне морочишь: "Что делать?"

- Я должен согласовать свои распоряжения. Может быть, вы примете другое решение.

- Тут, Анатолий Николаевич, не может быть никакого другого решения! Если мы прорвемся на Подвязье, изменится весь ход операции. Другая дивизия сможет повернуть на юг и беспрепятственно двигаться по нашему следу. Не забудь из Подвязья сообщить об этом штадиву... Если мы в семь утра не будем в Подвязье, то мы никуда не годимся. Из Курганова немцы могут подбросить резервы - и тогда... Понимаешь? Тут уж: умри, а сделай!..

Мысль о смерти показалась оскорбительной... "Еще не видел ни одной фашистской физиономии, а умирать собрался. Надо увидеть, надо, эх!.."