Глухая стена

— Не знаю, обратила ли ты внимание, — сказал он. — Но на входной двери нет таблички с именем, а это редкость. Однако я нашел тут рекламные буклеты на имя Харальда Ландаля, отца Юнаса.

— Объявим его в розыск? В смысле, сына?

— Пока нет. Сперва надо собрать побольше информации.

— Это он убил Соню?

— Трудно сказать. Хотя его отъезд, пожалуй, говорит о спешке, верно? О попытке скрыться.

В ожидании Нюберга они осматривали содержимое шкафов и ящиков. Анн-Бритт наткнулась на пачку фотографий, изображавших новый дом на Корсике.

— Может, туда-то и ездят его родители?

— Не исключено.

— Любопытно, откуда у них такие деньжищи?

— Пока что нас интересует сын.

В дверь позвонили — Нюберг со своей командой. Валландер проводил их в гараж.

— Пальчики, — сказал он. — Возможно, они совпадут с найденными ранее. К примеру, на сумке Сони Хёкберг. Или в квартире Тиннеса Фалька. Или на Руннерстрёмсторг. Но прежде всего проверь, нет ли свидетельств тому, что этот автомобиль побывал у подстанции и что в нем ехала Соня Хёкберг.

— Тогда начнем с покрышек, — решил Нюберг. — Это быстро. Если ты помнишь, у нас есть неопознанный след.

Валландер ждал. Не прошло и десяти минут, как Нюберг дал ему ответ, на который он надеялся.

— Отпечатки совпадают, — объявил криминалист, сравнив покрышки с фотографиями следов, зафиксированных возле подстанции.

— Ты совершенно уверен?

— Конечно нет. Существуют тысячи почти абсолютно одинаковых покрышек. Но как видишь, вот здесь, на левой задней покрышке, слишком маленький просвет. И внутренняя сторона стерта, потому что колеса плохо отбалансированы. А это резко увеличивает вероятность, что машина та самая.

— Иными словами, ты все-таки уверен?

— Насколько это возможно.

Валландер вышел из гаража. Анн-Бритт была в гостиной. Он задержался на кухне. Подумал: правильно ли я поступаю? Может, надо прямо сейчас объявить парня в розыск? Движимый внезапной тревогой, он вернулся на верхний этаж, сел в комнате парня на стул возле письменного стола. Огляделся по сторонам. Встал, открыл гардероб. Вроде бы ничего примечательного. Поднялся на цыпочки, ощупал верхние полки. Пусто. Снова отошел к письменному столу, сел. Компьютер. Повинуясь внезапному побуждению, поднял клавиатуру. Ничего нет. По некотором размышлении вышел на лестницу, позвал Анн-Бритт и вместе с ней вернулся в комнату. Показал на компьютер.

— Ты хочешь, чтобы я его включила?

Он кивнул.

— Значит, Мартинссона ждать не будем?

В ее голосе сквозила откровенная ирония. Видно, все-таки обиделась. Но сейчас комиссару было не до этого. Сколько раз за годы полицейской службы он сам чувствовал себя обиженным? Другими полицейскими, преступниками, прокурорами и журналистами, а в особенности теми, кого принято называть общественностью.

Она села на стул, запустила компьютер. Прозвучало короткое арпеджио. Монитор осветился. На экране обозначились иконки.

— Что мне искать?

— Не знаю.

Наугад она подвела курсор к одной из иконок, кликнула мышкой. Не в пример фальковскому, здешний компьютер не сопротивлялся. Только вот открытый файл был пуст.

Валландер надел очки, перегнулся через плечо Анн-Бритт.

— Попробуй-ка вон тот, где написано «Корреспонденция», — сказал он.

Анн-Бритт открыла файл. Та же история. Пусто.

— Что это значит?

— Здесь ничего нет.

— Или все стерто. Продолжай.

Она открывала файл за файлом. Результат неизменно был один: пусто.

— Странно, — заметила Анн-Бритт. — Вообще ничего нет.

Валландер поискал дискеты или запасной жесткий диск, но ничего не нашел.

Анн-Бритт перевела курсор на иконку, которая давала информацию о содержимом компьютера.

— Последний раз работали девятого октября.

— В минувший четверг, — уточнил Валландер.

Оба с удивлением переглянулись.

— На следующий день после отъезда Юнаса Ландаля в Польшу?

— Если наш частный детектив не ошибся. Но это вряд ли.

Валландер сел на кровать:

— Объясни.

— Как я понимаю, вариантов всего два. Либо он вернулся. Либо в доме побывал кто-то другой.

— И тот, кто здесь побывал, мог удалить из компьютера всю информацию?

— Легко. Замков-то не было.

Валландер призвал на помощь свои скудные компьютерные познания, даже термины постарался припомнить:

— А вдруг пароль был, но его тоже стерли?

— Тот, кто открывал компьютер, мог, конечно, и пароль убрать.

— И опустошил компьютер?

— Следы, вероятно, остались, — сказала Анн-Бритт.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… Мартинссон мне объяснял.

— Так объясни мне!

— Представь себе, что этот компьютер — дом, откуда вынесли всю мебель. Но зачастую следы все равно остаются: ножки стульев могли поцарапать паркет, стены выцветают на солнце, а там, куда оно не достигало, выглядят темнее.

— Если снять со стены картину, которая долго там висела, под ней видно темное пятно. Ты это имеешь в виду?

— Мартинссон толковал о компьютерных подвалах. Где-то там по-прежнему живут остатки того, что некогда существовало. Ведь ничто не исчезает бесследно. Пока жесткий диск не разрушен полностью. И по этим остаткам можно восстановить утраченное. Оно стерто, а тем не менее есть там, в подвалах.

Валландер покачал головой: