Глухой (ЛП)

— Макс, — она обрывает меня, сильно сжимая мою руку. — Иди домой. Серьезно.

Быстро кивая, я поворачиваюсь к Логану.

— Очевидно, сейчас.

Он вытягивает ключи из своего кармана.

— Не против, если я подвезу тебя домой?

Поцелуи и вежливость на людях? Я умерла, и попала в Рай с Плохими Мальчиками?Хотя, я очень сомневаюсь, что в Раю с Плохими Мальчиками будет столько картин с обнаженностью, сколько сейчас проносится в моей голове.

— Только… захвачу сумку.

За время, которое по праву можно назвать рекордным, я вытаскиваю свою сумку из шкафчика, быстро осматриваю себя в зеркале, приглаживая волосы, которые выбились из прически, и встречаюсь с Логаном в коридоре, где он, ожидая, прислонился к стене.

Вдвоем мы выходим из бара через черный выход и садимся в его машину без единого слова. Как только я пристегнулась, Логан срывается с места, и единственное, что можно услышать в машине, это шум двигателя.

Так… это типа паршиво? То есть, напряжение такое ощутимое, что под его давлением можно создавать алмазы, но в то же время, в нем прокатывается столько сексуального желания, что одно движение — и я весьма уверена, что просто кончу на кожаное сидение подо мной.

Я смотрю на Логана, который сфокусировался на дороге с нечитаемым выражением на лице.

Это сожаление? О, боже, до него, наконец, дошло, что он сделал это признание, не произнося по факту ни слова? Что, поцеловав меня на глазах у всей той толпы, он буквально сказал: «Эй, давай встречаться»? Я, правда, только что сказала это? Еще раз, сколько мне лет? Если я начну говорить о том, чтобы делить молочный коктейль на двоих и пойти вместе на танцы, ударьте меня.

* * *

Логан останавливается на подъездной дорожке, и мы вдвоем направляемся к дому.

Если он, и правда, жалеет об этом, это будет наша последняя ночь вместе. А если не жалеет, значит, первая ночь нас как пары. Срань господняя. Нам нужно поговорить. Нам нужно…

— Макс, — ко мне взывает его голос, и тогда я понимаю, что стою за порогом, а он держит для меня дверь. — Ты идешь?

— Да!

Вливайся в игру, Макс!

Логан закрывает дверь позади меня и снимает обувь.

Слова слетают с моего языка до того, как я могу их остановить.

— Что ты имел в виду, когда сказал, что выбираешь меня?

Я наблюдаю, как он идет ко мне, а его адамово яблоко подрагивает на горле. Слова медленно скатываются с его языка:

— Я имел в виду то, что я хочу тебя, Макс. И только тебя. — Он выпускает воздух, который удерживал. — То есть…

Это два последних слова, которые ему удается сказать до того, как я оборачиваю руками его шею и впечатываюсь в его губы своими. К черту все. Мы сможем поговорить позже. Он сказал слова, которые значат для меня больше всего, и прямо сейчас все, чего я хочу, это стать его.

Я имею в виду по-настоящему его. С ногами на его плечах и все такое.

Воспринимая мое нападение неожиданно позитивно, он сжимает мою задницу через юбку. Я стону. И он стонет.

Очевидно, это будет шумная ночка.

Наши языки сплетаются, когда он еще раз сжимает мою попку, подливая в этот раз не масло, а бензин в огонь, который пылал во мне годами. Мне кое-как удается оторвать от Логана свои губы и потереться своим носом об его, когда я шепчу:

— Логан…

— Да, малышка? — его голос низкий и хриплый, а мои трусики настолько промокшие, что удивительно, как они еще не соскользнули по моим ногам.

— Возьмешь меня в кровать?

— Бл*дь, да, — он дергает меня к себе за ремень на моей юбке и еще раз дразнит мои губы. Когда я слегка прикусываю его, он стонет и сжимает меня крепче. До того, как осознаю, мы вдвоем, спотыкаясь, направляемся в комнату Логана, и тогда я понимаю, что я здесь впервые по-настоящему.

Мы большую часть времени жили вместе, и он засыпал в моей кровати, а заканчивал ночь в своей. Я лишь входила к нему на короткие мгновения, но никогда так, как сейчас. И меня никогда не приглашали в его постель.