Глухой приход

Дьякон подмигнул.

— Перетяг поставил, карася выжидаю.

— Ну и жди, а меня не задерживай, я к службе тороплюсь.

И благочинный приказал ехать дальше.

Дьякон, посмеиваясь, вернулся к старосте.

— Попал карась, да не тот!

Прошло еще часа два.

На дороге показалась дребезжащая тележонка, клячей правил дремлющий казак, а в тележонке на сене сидел столетний старичок в зеленом подряснике. Дьякон остановил подводу, подошел к старичку, с недоуменьем оглядел его испещренный заплатами подрясник и маленькое сморщенное багровое лицо, как пухом покрытое белым волосом.

Дьякон… или священник?

Старичок с трудом проговорил:

— С…вященник!

Дьякон возрадовался.

— Откуда?

— Из Б…огдановки.

— Куда ж едете?

— В г…ород, к епископу, просить, чтоб…бы снял запрещение.

Дьякон всплеснул руками.

— Под запрещеньем?!

— Д…да…

Дьякон смотрел с унынием: опять не то. И он дивился, что такой ветхий старичок под запрещением, хотя уже по нетвердому разговору его видел — отчего это. Он предложил ему отдохнуть и разделить трапезу. Старичок оживился и ответил на приглашение с охотою. Даже речь его на некоторое время получила связность. Однако вскоре же дьякону пришлось его уложить в телегу на сено и возница с миром тронулся дальше.

— Не везет! — говорил дьякон.

Уж солнце стало клониться к западу и дьякон с отчаянием поглядывал на дорогу, как вдруг из-за пригорка вынырнула высокая гнедая лошадь, запряженная в новенький тарантас, по городскому образцу, с крыльями. В тарантасе сидел молодой священник с сухим, неприятным лицом, озабоченным и сердитым. Он сверлящим взглядом посмотрел на дьякона, преградившего путь, и крикнул высоким, резким голосом.

— Что вам надо? Кто вы такой?

— Служитель Божий, — ответствовал дьякон.

— Посторонитесь с дороги!

— Не могу.

Духовный вспыхнул.

— Что за непристойные шутки!

— А мы шутки отбросим в сторону и серьезно поговорим. Из какого прихода будете?

— Вам что за дело?

— Потом объясню.

Духовный впивался в него взглядом.

— Странно, странно… Я Никольского поселка священник Поливанов, а вы кто такой?

— Я Черновского прихода дьякон Косоротов. Честь имею представиться.

Дьякон снял шляпу и солидно поклонился.

— Бонжур!

— Что такое, что такое?.. — кричал духовный в сердитом недоумении, — что вы такое говорите? Зачем остановили? Я к службе тороплюсь. Что за знакомство на большой дороге! Какие ваши цели? Кабы не духовная одежда ваша, Бог знает что подумать можно…

Он глядел уже с опаской на подходившего дьякона.

— Слезайте, — сказал спокойно и повелительно дьякон, — я вас давно поджидал. Имею секреты, от самого владыки исходящие. Поговорить надо.

Священник с ужасом смотрел на дьякона.

— От владыки? — еле выговорил он.

— Да, да. Слезайте!

Священник совсем растерялся. Не спуская глаз с дьякона, он слез с тарантаса и покорно последовал к ковру с закусками. Необычайность обстановки, какие-то вести от владыки на большой дороге ошеломили его, потому что на совести его не всё было спокойно.

— Не по Михайловскому ли делу? — спросил он шепотом.

Дьякон пытливо посмотрел на него.

И кратко ответил:

— Да.

Духовный весь сжался и стал тише воды. Он с ужасом наблюдал, как дьякон отдавал какие-то распоряжения верховому и старался представить в растерявшемся уме своем, откуда появился этот таинственный дьякон и что за связь у него с епископом. Стало быть, была погоня за ним и дело повернулось весьма серьезно? Он покорно принял из рук дьякона стакан с чаем, даже попытался пить его, хотя сейчас же и обжегся, но не подал виду. Робко наблюдал он за дьяконом, как тот солидно, не торопясь, наливал себе чаю, и весь вздрогнул, когда дьякон громогласно рявкнул:

— Запрягать!

И дьякон солидно принялся за чаепитие.

Было тихо.

Река монотонно шумела на перекатах и всё плескалась в ней большая рыба. Солнце начало краснеть и опускаться к закату, бросая на степь багрянец. Звякали колокольчики — староста с работником запрягали лошадей.

Духовный прервал молчание.

— В чем же дело?

Но едва он это произнес, как вскочил подобно ужаленному ядовитым змеем. По дороге клубилась белая пыль и в облаках этой пыли уносился в неведомую даль его тарантас под экскортом двух верховых. Растерявшийся духовный бросился за ним, но, увидя тотчас всю тщету своей погони, обернулся к дьякону с опрокинутым лицом.

— Что это значит?

— Это значит, — спокойно отвечал дьякон, — что ваш работник поехал в Никольское.

— Зачем?!

— С письмом к вашей матушке, что вы до понедельника не вернетесь.

Батюшка совсем растерялся и перепугался.

— Почему? — еле выговорил он.

— Потому что вы арестованы.

Дикая мысль простучала в голове священника: так значит, это правда, это епископ послал за ним и сейчас повезут его на страшный владычный суд, не помогли никакие хлопоты… Ноги его подогнулись, и он невольно оперся рукою о повозку.

А дьякон вежливо раскланялся.