Читаем Глупая для других, умная для себя полностью

Так ты в меня влюбился страстноПростецким сердцем мужика?Ты стал бы утверждать напрасно,Что за любовь ничья рукаВиновного карать не властна.Я – не совсем без разуменья,И, хоть всю жизнь мою жилаВ глуши безвестного селенья,Я знаю, что любовь былаЛюбимым первенцем творенья,Она, я знаю, породилаВсе то, что есть, и все, что было;Но я не верю, чтоб онаБыла ничтожному данаИ в сердце низменном царила.Я рада плющ сорвать со скалНе для того, чтоб он побеги,Надменный, вверх не простирал,А потому, что, полный неги,
Он к камню дикому припал;И виноград сорвать зеленый,Его листвы густой покров,Его лозы узор плетеный,Который задушить готовВ своих объятьях эти клены.Когда, ревнуя, может быть,Или тоскуя пред рассветом,Начнет пичужка голосить,Я бы хотела быть мушкетомИль силой глаз ее убить.А ты поешь мне то и дело,Чтобы я ласковей глядела,Мужик несчастный, – мне, когдаЯ соловьиного гнезда,Рассвирепев, не пожалела!Ничьих речей я не примуИ не отвечу никому.Когда порою издалёка
Мне эхо вторит одиноко,«Молчи!» – я говорю ему.Меня не могут обманутьТем, что отец мой – пахарь темный:Душа, палящая мне грудьКакой-то жаждою огромной,Не верит этому ничуть.Так высоки мои мечты,Что, если б им возможно былоПронзать воздушные пласты,Сквозь небо я бы воспарила,Взнесясь до звездной высоты.Нет, я не верю! НеужелиЯ – бедное дитя ущелий,И мой отец – простой пастух,Раз небеса столь мощный духВ моей груди запечатлели?Он так величествен и смел,И я такие дали вижу,
Что мне несносен мой удел.Всех, кто вокруг, я ненавижуИ жажду знаменитых дел.Вчера (конечно, произволТолкует сны, приукрашая)Мне снилось, будто бы орелКо мне спустился и, венчая,Чело мне лаврами оплел.Гордыню в сердце затая,Я верю, хоть судьба мояМне не сулит нигде исхода,Что иль обмолвилась природа,Иль я – не то, чем стала я.Умчитесь, ветры! ТишинойОденьте землю! Не клонитеТраву, омытую зарей!Ручьи, утихните, молчите,Уймите резвый говор свой!Смиритесь, угадав желанья,
Давно таимые в тиши!Замрите, полные вниманья!Ведь не Нарциссы ли души –Те, кто влюблен в свои мечтанья?[2]Когда б велел Творец высот,Чтобы мечта, что в нас живет,В наглядный облик воплотилась,Я бы в мечту свою влюбилась,Узрев ее в кристалле вод.

Явление второе

Диана, Фабьо.

Фабьо

(в сторону)

По тем приметам, что мне далКрестьянин здешний, добавляя,Чтоб я к лужайке путь держал,Она и есть не кто иная.

Диана

Что надо вам средь этих скал?

Фабьо

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека драматургии Агентства ФТМ

Спичечная фабрика
Спичечная фабрика

Основанная на четырех реальных уголовных делах, эта пьеса представляет нам взгляд на контекст преступлений в провинции. Персонажи не бандиты и, зачастую, вполне себе типичны. Если мы их не встречали, то легко можем их представить. И мотивации их крайне просты и понятны. Здесь искорёженный войной афганец, не справившийся с посттравматическим синдромом; там молодые девицы, у которых есть своя система жизни, венцом которой является поход на дискотеку в пятницу… Герои всех четырёх историй приходят к преступлению как-то очень легко, можно сказать бытово и невзначай. Но каждый раз остаётся большим вопросом, что больше толкнуло их на этот ужасный шаг – личная порочность, сидевшая в них изначально, либо же окружение и те условия, в которых им приходилось существовать.

Ульяна Борисовна Гицарева

Драматургия / Стихи и поэзия

Похожие книги

Дети Вечного Жида, или Увлекательное путешествие по Средневековью. 19 рассказов странствующих еврейских ученых, купцов, послов и паломников
Дети Вечного Жида, или Увлекательное путешествие по Средневековью. 19 рассказов странствующих еврейских ученых, купцов, послов и паломников

Элкан Натан Адлер, почетный секретарь еврейского Общества по распространению религиозного знания, коллекционер еврейских рукописей, провел несколько лет в путешествиях по Азии и Африке, во время которых занимался собиранием еврейских манускриптов. В результате создал одну из самых обширных их коллекций. Настоящую книгу составили девятнадцать письменных свидетельств эпохи Средневековья, живо представляющих странствующего жида как реального персонажа великой драмы истории. Истории еврейских ученых, послов, купцов, паломников, богатые яркими историческими деталями и наблюдениями, знакомят читателя с жизнью Европы, Ближнего Востока и Северной Африки в Средние века.

Элкан Натан Адлер

Средневековая классическая проза / Европейская старинная литература / Древние книги
Большая книга мудрости Востока
Большая книга мудрости Востока

Перед вами «Большая книга мудрости Востока», в которой собраны труды величайших мыслителей.«Книга о пути жизни» Лао-цзы занимает одно из первых мест в мире по числу иностранных переводов. Главные принципы Лао-цзы кажутся парадоксальными, но, вчитавшись, начинаешь понимать, что есть другие способы достижения цели: что можно стать собой, отказавшись от своего частного «я», что можно получить власть, даже не желая ее.«Искусство войны» Сунь-цзы – трактат, посвященный военной политике. Это произведение учит стратегии, тактике, искусству ведения переговоров, самоорганизованности, умению концентрироваться на определенной задаче и успешно ее решать. Идеи Сунь-цзы широко применяются в практике современного менеджмента в Китае, Корее и Японии.Конфуций – великий учитель, который жил две с половиной тысячи лет назад, но его мудрость, записанная его многочисленными учениками, остается истинной и по сей день. Конфуций – политик знал, как сделать общество процветающим, а Конфуций – воспитатель учил тому, как стать хозяином своей судьбы.«Сумерки Дао: культура Китая на пороге Нового времени». В этой книге известный китаевед В.В. Малявин предлагает оригинальный взгляд не только на традиционную культуру Китая, но и на китайскую историю. На примере анализа различных видов искусства в книге выявляется общая основа художественного канона, прослеживается, как соотносятся в китайской традиции культура, природа и человек.

Владимир Вячеславович Малявин , Конфуций , Лао-цзы , Сунь-цзы

Средневековая классическая проза / Прочее / Классическая литература