Глупец (ЛП)

— Почувствуй, как поднимается и опускается моя грудь, — нежно сказал он. — Почувствуй мое дыхание. Вдох. Выдох. Слушай, как бьется мое сердце, Харпер. Делай как я.

Я слушала, затем постаралась сосредоточиться.

— Дыши, детка, — прошептал он. — Дыши, как я.

Я запуталась в мыслях. В голове был сплошной туман. Но я дышала. Вдох. Выдох. И снова вдох, выдох. До тех пор, пока не спало онемение с губ, до тех пор, пока не успокоилось сердце. Сосновый аромат Кейна окутал меня, я отодвинулась. Реальность происходящего как будто удар лопатой по голове.

— Как ты здесь оказался? — прошептала я.

— Я нашел тебя, — сказал он, смотря мне в глаза.

Да, нашел. Старые страхи нахлынули на меня. Я ничего не могла с собой поделать.

— Никто... никто не знает.

Он взял меня за подбородок и нежно поднял голову.

— Расскажи мне, расскажи, Харпер, что тебе снилось.

— Прости меня, Кейн, — сказала я и уткнулась ему в грудь, обняла за талию. Он был здесь. Он правда был здесь, и я не хотела его отпускать. — Я хотела рассказать тебе про пари, что оно закончено, что его больше нет, но я… я просто не рассказала, — я посмотрела на него. — Я никогда не хотела причинить тебе боль.

В его глазах струилась нежность.

— Я знаю, прости меня за то, что я не дал тебе шанса рассказать мне все. Прости, что сбежал.

Я поглощала его, поглощала глазами. Его темные взъерошенные волосы, алебастровая кожа, на которой уже практически не было видно синяков и эти глубокие, выразительные глаза, которые говорили столько вещей одновременно.

— Я все еще не могу перестать смотреть на тебя, — сказала я.

Он притянул меня к себе.

— Тогда не переставай.

Некоторое время мы так и стояли, обнявшись. Из моих глаз побежали слезы, я хотела обнять его, прижать к себе крепко-крепко, но не решалась из-за ребер.

— Ты не сделаешь мне больно, Харпер, — прошептал он мне на ухо, как будто прочитав мои мысли.

Тогда я обняла его крепко-крепко.

— Этот дом, — сказал он. — Детка, что происходит? — он поднял мой подбородок, заставив посмотреть ему в глаза. — Что они с тобой сделали?

Я выдохнула, этот выдох, казалось, освобождал меня от любых запретов не рассказывать никому, ни единой душе о моем прошлом, поэтому я рассказала Кейну все, все что помнила.

Я рассказала ему даже то, что скрывала сама от себя.

22. Кейн

Я слушал. Это было нелегко. Ужасно нелегко. Ее рассказ длился и длился, до утра.

Похоже, жизнь поимела нас обоих.

То, как Харпер вспоминает про свое мучительное детство, напоминает наказание маленького ребенка за то, что разлил виноградный сок на белый ковер. Что бы она не вспомнила, в каждом своем поступке она видела только свою вину. Ее родители оба были наркоманами и нюхали кокаин — ее вина. Бедность и нищета — снова Харпер виновата. Она не только смотрела, как ее родителей убивает лакей недовольного наркобарона, но и сидела потом в заброшенной квартире с мертвыми родителями несколько дней, пока копы не нашли ее — и снова виновата сама. Почему, черт возьми? Харпер впустила лакея. Открыла ему дверь. В свои восемь лет она взяла всю вину на себя и с тех пор жила с этим.

А ее бабушка позволила девочке винить себя. Забрала ее к себе в дом, заставив при этом забыть прошлое, забыть родителей. А потом стала мучить. Запугивала сумасшедшим домом. Приставила к ней шпионов, которые следили за каждым ее шагом в школе, затем в университете, и докладывали Коринн Бель обо всех проступках Харпер. Господи Боже, да что за монстр такой мог поступить так с ребенком? Когда Харпер уснула, я некоторое время держал ее на руках, затем решил побродить по дому, немного осмотреться. Наверху, на третьем этаже, я нашел темную комнату. В этой комнате Коринн запирала Харпер за проступки. Харпер разнесла всю дверь в клочья топором. Правильно.

Харпер никогда не били. Физически. Но все равно ее как будто избивали. Все время. Ведь она вынуждена была притворяться, что у нее не было другого прошлого. Вынуждена притворяться той, кем она не была. Все во имя сохранения фамильного имени Бель в чистоте. Коринн Бель пугала Харпер до чертиков, даже когда она выросла и переехала в Уинстон, даже когда у Коринн случился инсульт, и она уже чисто физически не могла ничего сделать. Она все еще боролась с этим. Коринн Бель ничем не лучше моего придурка отца. Эта сумасшедшая старуха убедила Харпер, что внутри нее живет чудовище, что отношения с парнем — грех. То, что Харпер позволила мне прикоснуться к себе, уже было чудом. Пройдет еще очень много времени, прежде чем я смогу переварить то, что она сказала.

Я хотел стать тем, на кого бы она могла опереться. Кому бы она могла верить.

Любить.

— Твоя спина, — сказала она мягко. — За что?

Ужасные воспоминания нахлынули на меня, но я уже поборол своих демонов много лет назад, когда чуть не убил своего отца.