Глупый гений

Даже, когда был совсем маленьким, во время праздников я, молча, сидел в темном углу и размышлял. Родители переживали, а друзья-знакомые их успокаивали, говоря, что я просто коплю энергию; что пройдет чуть-чуть времени и я стану шалопаем; что, на их голову, меня прорвет, как ржавую трубу. А я – нет. Уже в одиннадцать лет я закончил школу с отличием, в пятнадцать университет (мог бы и раньше, но мне нравился беззаботный образ жизни студента), с шестнадцати лет я с утра до позднего вечера работаю в частном научном центре; к шестнадцати годам я уже точно знал, какому открытию посвящу всю свою жизнь, но мои планы сорвались: к своей цели я пришел через полгода. Сейчас мне восемнадцать лет и я изобрел лекарство от старости. Грубо говоря, это лекарство затормаживает разложение. После того, как мое изобретение проверили все самые известные ученые мира, во мне признали гения… Но секрет я им пока не сказал. Говорят, сомнений нет; штука, говорят, стоящая. Но, я не какой-нибудь простофиля, нет. Я уже успел кое-что понять в человеческой психологии и не ждал от людей ничего, кроме, как лицемерия, прикрывающего желание заработать на моем открытии. Одна единственная колбочка с чудо раствором хранилась в сейфе, доступ к которому был лишь у меня и еще у пары сверхсекретных ученых.

Кем мне быть? Не так. Кем ощущать себя? Вселенским королем или всемогущим узником? С моими способностями я не вижу настоящей жизни, я заточен в четырех стенах, а люди проходят мимо меня, словно посетители в зоопарке мимо клеток с экзотическим зверем. «Ой, глянь, он ещё и разговаривать умеет! Я думал, он только думает». Коллеги относятся ко мне, как к ребенку, стараются покровительствовать в делах связей с общественностью – единственное, в чем они лучше меня, потому что в протянутый ко мне микрофон я ни «б» ни «м». Чем сильнее они осознают мою значимость, тем сильнее и крепче их рукопожатия, тем влажнее их ладони. Сколько они успели бы сделать к своим годам, если бы не отвлекались на таких, как я! Недавно один из таких коллег сообщил во все услышанная свою догадку: будто мне уже далеко за сто лет, и я сам первый испробовал на себе эликсир молодости. Стоит ли упоминать, что за некомпетентность его отстранили от работы со мной, потому что: во-первых, мое открытие имело не омолаживающий, а затормаживающий эффект, отсюда следует во-вторых: свое изобретение я должен был изобрести лет восемьдесят назад, но те ингредиенты, которые я использовал в то время еще не были так доступны и известны. Да, признание такая штука: одни тебя обожают, другие считают меня недостойным случайного успеха, дарованного свыше слепой мадам фортуной. «В нем есть искра!» – говорят те, кто за всю жизнь ни разу ничем не блеснул. Пыль рассуждает о моих возможностях и дает мне оценку, за которую я, по их мнению, должен быть благодарен. Мне не нужна их оценка. Мне нет смысла от их признания. Я сам в силах понять насколько велико мое открытие. Одно ощущение от этого знания для меня награда.

В то время как весь мир авансом был мне благодарен, мой отец считал меня своим главным разочарованием в жизни. Мой отец в далеком прошлом – спортсмен и чемпион, и любые мои достижения умственного труда приравнивались к случайным продуктам лени хлюпика. Чем грандиозней были мои свершения, тем больше он во мне разочаровывался, тем меньше шансов оставалось, что я хоть чуть-чуть преуспею в физической культуре. К этому я отношусь философски. Я бы тоже вряд ли жаловал достижения моего сына по физкультуре. Как деревья копят кольца с годами, мой отец копил жирок: гантели были им забыты, а я, несмотря ни на что, постоянно о них вспоминал, когда спотыкался о них, выходя на балкон. Мама говорит, что в тайне отец считает мои успехи своими собственными, ведь, если бы он меня хвалил и гордился мною, я бы ничего не добился.

Теперь, став финансово стабильным, я мог не травить себя его разочарованным молчанием в мою сторону. Я собрался переехать в отель и в ближайшее время, чтобы потом найти и снять квартиру.

Смотрю сейчас в окно: вижу многолюдный город. Сколько людей ради посещения мест, связанных с памятью о великих поэтах или ученых преодолевают океаны, мили, километры… А мои соседи пока не знают, что рядом с ними, вот уже двадцать лет, живет величайший гений на свете. Не знают и мои немногочисленные «друзья» в социальных сетях. Меня это не волнует. Ведь, когда узнают, они не смогут даже поздравление мне написать. Совести не хватит, после того, как никто (никто) не подписал мое открытое письмо с просьбой о спонсировании разработки моего будущего открытия. Да… в такие моменты я предвкушаю, каким мощным реваншем должна стать моя мировая слава. Теперь весь мир у моих ног.

Перед телекамерами и фотографами я позировал в очках и белом халате. Все были довольны: общество видело ученого таким, каким ожидало увидеть, а я, неузнаваемый, в другой одежде без очков, оставлял себе право личной жизни. Коллеги поражались: отказываюсь от того, к чему стремятся полные бездари. Ведь, самореклама – это лишний доход!